"Анатолий Петрович Левандовский. Триумвиры революции (Повесть) " - читать интересную книгу автора

недостаточно принципиальным; Робеспьер опасался "крайностей" Марата и
осуждал "разнузданность" Дантона; Дантон порицал подозрительность Марата и
посмеивался над строгой нравственностью Робеспьера.
Они никогда не собирались втроем ни на Павлиньей улице, ни в ином
месте; они не совещались между собой по важным вопросам, не выносили общих
решений, и нет ни одного документа, на котором бы имелись подписи всех
троих.
И тем не менее в течение какого-то времени они были едины, творили
общее дело, шли в одном строю.
Их совместная целенаправленная деятельность привела к якобинской
диктатуре - самому важному и яркому периоду революции.
Об этих необычных людях, их идеях и делах, их героической жизни и
трагической смерти расскажет наша повесть.


Часть первая

РЕВОЛЮЦИЯ ДЛЯ БОГАТЫХ

1. ДОКТОР МАРАТ МЕНЯЕТ ПРОФЕССИЮ

В 80-е годы XVIII века улица Бургонь отнюдь не принадлежала к числу
шумных парижских магистралей: экипажи здесь были редкостью, да и прохожие
появлялись не часто. На улице Бургонь не было ни магазинов, ни зрелищных
предприятий, ни деловых контор, а разностильные особняки, теснившиеся
вдоль ее узких тротуаров, выглядели подлинными приютами тишины и покоя.
Тем удивительнее показались обывателям квартала события, происшедшие
в это памятное утро.
Некий дом, хорошо знакомый многим, подвергся настоящей осаде. Пестрая
толпа охватила его со всех сторон. Прорвавшиеся вперед колотили в закрытые
ставни и старались выбить дверь. Они бы, вероятно, преуспели в своем
намерении, если бы на пороге вдруг не появился худощавый бледный человек
весьма растерянного вида. Его узнали, и общий галдеж уступил место
недоуменным вопросам и требованиям.
- Эй, господин Филасье, объясните-ка, что происходит?
- Вы забыли, ведь сегодня вторник!
- Какого черта нас маринуют уже добрых два часа?
- Пропустите!
- Пропустите, мы все записаны на прием!
Бледный человек ответил не тихо, не громко, но так, что все его
услышали:
- Приема не будет, господа!
На мгновение воцарилась гробовая тишина. Затем кто-то снова напомнил:
- Но сегодня же вторник!
- Вторник или среда, - парировал Филасье, - это не имеет никакого
значения. Я сказал, приема не будет, не будет вообще.
Тогда опять заговорили все разом:
- Доктора нам!
- Пусть выйдет сам доктор!
- Мы требуем доктора Марата!