"Джонатан Летем "Амнезия творца" [NF]" - читать интересную книгу автора

на девочку, пока Малая Америка не осталась в миле позади. Мелинда
невозмутимо смотрела в боковое окно, но на ее мохнатом носу струйка пота
проложила влажную тропку. Заметив, что Хаос на нее смотрит, она улыбнулась
и сказала:
- Мы не туда едем.
- Знаю, - кивнул он. - Если поедем назад, он меня прикончит. Хочешь
прокатиться?
- Можно.
- Решила сбежать от родителей?
- Не знаю. - Она снова улыбнулась и I пожала плечами.
- Пошлем им открытку.
- Открытку? Что это такое?
- Да так, ерунда.
Еще через милю он съехал на обочину, - Не хочу задерживаться, - объяснил
он. - Может, за нами едут. Открой что-нибудь перекусить.
Локтем покручивая баранку, он показал, как обращаться с консервным ножом.
Они дружно опустошили банку, затем за первой последовала вторая. Потом на
него нахлынула тошнота, и он испугался: а вдруг это подлый трюк, вдруг в
консервах отрава или наркотик, и, как только Хаос с Мелиндой
скиснут, подъедет Келлог и потащит их назад? Слишком уж легким оказался
побег. Но нет: еда была в порядке. Все дело в желудке, он ссохся с
голодухи, обожжен неразбавленным спиртом. Хаос выпил еще воды и крепче
сжал руль.
Луна поднялась уже высоко, заливая пустыню светом. На лице мира загаженной
лентой лежала автострада; она то напрочь исчезала под песком, то вновь
напоминала о себе, взбираясь на кромку скалистого обрыва или петляя вдоль
высохшей речушки. Луна уносилась вперед с той же скоростью, с какой Хаос
вел машину, - желтая пасть, разинутая в тумане. На соседнем кресле
прикорнула девочка, сложив руки на груди; ветерок ерошил ее коричневый мех.
Они ехали всю ночь и весь следующий день, и Хаос не сомкнул глаз, пока не
дождался сумерек.




Он жил в доме у озера. На воде покачивалась лодка, привязанная к причалу,
в доме стоял компьютер. Хозяин дома ждал, когда любимая женщина закончит
работу в городе и приедет к нему. А пока они разговаривали по телефону. По
вечерам. Иногда он задавался вопросом, почему она не осталась в доме, ведь
дела можно вести и с помощью компьютера. Наверное, потому, что она за это
дорого платит. В смысле, за житье в городе. Поэтому он терпел.
Он коротал время в лодке, или в саду, или в доме - глотая наркотики.
Любимая "дурь" не давала уснуть, не позволяла расслабиться нервам и лишь
изредка подбрасывала видения. Глюков он побаивался. Все сильнее и сильнее.
Он бывал счастлив, когда наркотики дарили ясность ума, поднимали его на
грань величайшего постижения (но только на грань). Не хотелось утратить
ощущение, которое дарили наркотики. Ощущение было гораздо ценнее любого
постижения.
Подойдя к компьютеру, он почувствовал: что-то не так. Компьютер назвал его
Эвереттом, не настоящим именем, в чем в чем, а в этом он был уверен, хоть