"Михаил Лермонтов. Княгиня Лиговская " - читать интересную книгу автора

обществе, где умный, разнообразный разговор заменяет танцы (рауты в
сторону), где говорить можно обо всем, не боясь цензуры тетушек, не
встречая чересчур строгих и неприступных дев, в таком кругу он мог бы
блистать и даже нравиться, потому что ум и душа, показываясь наружу,
придают чертам жизнь, игру и заставляют забыть их недостатки; но таких
обществ у нас в России мало, в Петербурге еще меньше, вопреки тому, что его
называют совершенно европейским городом и владыкой хорошего тона. - Замечу
мимоходом, что хороший тон царствует только там, где вы не услышите ничего
лишнего - но увы! друзья мои! зато как мало вы там и услышите.
На балах Печорин с своею невыгодной наружностью терялся в толпе
зрителей, был или печален - или слишком зол, потому что самолюбие его
страдало. - Танцуя редко, он мог разговаривать только с теми дамами,
которые сидели весь вечер у стенки - а с этими-то именно он никогда не
знакомился...... у него прежде было занятие - сатира, - стоя вне круга
мазурки, он разбирал танцующих, - и его колкие замечания очень скоро
расходились


118

по зале и потом по городу; - но раз как-то он подслушал в мазурке
разговор одного длинного дипломата с какою-то княжною... Дипломат под своим
именем так и печатал все его остроты, а княжна из одного приличия не
хохотала во всё горло; - Печорин вспомнил, что когда он говорил то же самое
и гораздо лучше одной из бальных нимф дня три тому назад - она только
пожала плечами и не взяла на себя даже труд понять его; - с этой минуты он
стал больше танцовать и реже говорить умно; - и даже ему показалось, что
его начали принимать с большим удовольствием. - Одним словом, он начал
постигать, что по коренным законам общества в танцующем кавалере ума не
полагается! -
Загремела увертюра; всё было полно, одна ложа рядом с ложей Негуровых
оставалась пуста и часто привлекала любопытные взоры Печорина; это ему
казалось странно - и он желал бы очень наконец увидать людей, которые
пропустили увертюру Фенеллы; -
Занавес взвился, - и в эту минуту застучали стулья в пустой ложе;
Печорин поднял голову, - но мог видеть только пунцовый берет и круглую
белую божественную ручку с божественным лорнетом, небрежно упавшую на
малиновый бархат ложи; несколько раз он пробовал следить за движениями
неизвестной, чтоб разглядеть хоть глаз, хоть щечку; напрасно, - раз он так
закинул голову назад, что мог бы видеть лоб и глаза... но как на зло ему
огромная двойная трубка закрыла всю верхнюю часть ее лица... - у него
заболела шея, - он рассердился и дал себе слово не смотреть больше на эту
проклятую ложу.. - первый акт кончился, Печорин встал и пошел с некоторыми
из товарищей к Фениксу, стараясь даже нечаянно не взглянуть на ненавистную
ложу. -
Феникс ресторация весьма примечательная по своему топографическому
положению в отношении к задним подъездам Александринского театра. Бывало,
когда неуклюжие рыдваны, влекомые парою хромых кляч, теснились возле узких
дверей театра, и юные нимфы, окутанные грубыми казенными платками, прыгали
на скрыпучие подножки, толпа усастых волокит, вооруженных блестящими