"Григорий Лерин. Морской волк-2 Стирка в морской воде" - читать интересную книгу автора

обрадовался, что она легко согласилась покинуть меня на неопределенный срок
даже ради Америки. Поехать с ними без всяких забот и обязанностей и сидеть у
Клина на хвосте столь же неопределенный срок я не согласился даже ради
Наташки. Она не настаивала, но тоже была недовольна.
Крутясь ночью в непривычно пустой постели, я решил, что мы оба -
эгоисты, но я - в меньшей степени, так как у меня все-таки была уважительная
причина не поехать: действительно, а что я там буду делать? На том и уснул,
но на следующий день, когда я сидел в кабинете "Мойдодыра", ожидая обещанных
клиентов от Клина, мне явилась обнаженная, как с обложки "Плейбоя", истина.
В Наташкиных действиях эгоизма не было ни грамма, то есть не больше
десяти... ну пятнадцати процентов. Она поехала ради отца и ребенка! Я
заерзал в кресле, прикидывая, на сколько процентов потянет моя уважительная
причина; и вскоре пришел к утешительному выводу, что самый главный и
отвратительный эгоист - это Клин.
Зазвонил телефон. Я инстинктивно дернулся к нему, но вовремя
спохватился. Не далее как сегодня утром, я придумал для Ленки классную
дополнительную услугу: отвечать на звонки, выяснять первичную информацию и
докладывать мне. Она безоговорочно согласилась, но, видимо, плохо запомнила
процедуру, потому что с похоронным видом появилась в дверях и объявила:
- Телефон, шеф. Возьмите трубку, шеф.
Я открыл было рот, чтобы повторить все, что сказал утром, но передумал
и последовал Ленкиному совету. Звонил Чарик.
- Привет, Виктор! - с легкой хрипотцой сказал он.
- Привет, Чарик! - обрадовался я. - Как здоровье, дорогой? Приехал бы,
что ли, навестить задушенного тоской друга.
- Не могу, дорогой, дела, - отозвался Чарик.
- Тогда хоть дядю Автодела с коньяком пришли.
- Дядя Автандил уехал уже, - грустно сказал Чарик, - а вот дядя Теймур
к тебе поехал, в "Мойдодыр" прямо. Ты вот, Виктор, нехорошо: над пожилым
человеком смеешься.
Упрек прозвучал серьезно.
- Ну извини, Чарик, не буду больше...
- Не извиняйся, Виктор, а слушай. У меня к тебе просьба есть. Это про
дядю Теймура.
- Слушаю, Чарик, - удивился я. - С уважением слушаю.
- Он к тебе, Виктор, по делу поехал. Ему Лыза про тебя такого
нарассказывала, хоть фильм снимай. Вот он и поехал. А коньяк тоже взял.
- А что за дело, Чарик? - спросил я осторожно.
- Пусть он тебе сам скажет, Виктор. Я вот только попросить хочу, чтоб
ты не смеялся. Он человек пожилой, наивный немного. Ты его выслушай
внимательно, я тебя как брата прошу. Потом придумаешь что-нибудь и
откажешься. Делать-то не надо ничего, только слушать.
- Да хорошо, хорошо, Чарик! Несобираюсь я над его коньяком смеяться. А
над самим пожилым дядей - тем более. Посидим, поговорим - нет проблем. Что
там, в общих чертах-то?
- Любовь у него, Виктор. Только не к женщине, понимаешь, дорогой... Вот
ему и мерещится всякое. Возраст такой, чувствительный... Пусть он тебе сам
расскажет, Виктор, а то тебе неинтересно будет.
- Понимаю, Чарик, - протянул я. - Любовь-то не ко мне, надеюсь? У меня
ведь тоже возраст, знаешь ли...