"Григорий Лерин. Морской волк (Повести) " - читать интересную книгу автора

отчетливо понял, что его убили, прямо у нас на глазах, только что и
насовсем. Я бежал, хлюпал носом и старался удержать дыхание.
У автобуса было чисто. Мы буквально взлетели по той тропе и вышли в тыл
к двум огневым точкам противника. Сработали, как в классе, быстро и
бесшумно. Семь трупов, четыре АК, три карабина. Подошли к Пеликанычу. Он нас
дождался, но на большее его не хватило.
Мы пошли в деревню. В одном дворе обнаружили веселящуюся мужскую
компанию. Там же нашли истерзанных девчонок. Влюбленный джигит оказался не
жлоб и щедро поделился добычей с товарищами. Мы же щедро делились знаниями
по рукопашно-штыковому бою. Магазины нам так и не понадобились.
Я не люблю об этом вспоминать...

* * *

Потом мы, десять прапорщиков, сидели в ожидании трибунала, а тут и по
всей стране началось.
Все шишки свалили на ротного. Костика уволили, остальным трибунал
заменили гауптвахтой. Так Пеликаныч прикрыл нас еще раз, уже оттуда.
Процесс набирал силу. Его регулировщик зажигал зеленый свет и
демонстрациям, и танкам одновременно. Не прошло и года, как поползли слухи
об увольнении замполитов. Наш решил свалить командира полка, для чего снова
вытащил на свет историю с беспределом спецназа. На этот раз главным козлом
отпущения почему-то оказался я.
Последний вечер перед приездом очередной комиссии свел нашу команду в
комнате отдыха. По телевизору шла какая-то средневековая пьеса. Я несколько
раз пытался вникнуть в ход событий, но тут же переключался на мысли о своем
персональном деле, которое завтра всплывает во всей красе.
Ребята тоже маялись, стараясь не встречаться со мной взглядами.
Разговор не клеился. То же самое происходило, когда увольняли Костика.
Потеря, вина и победа были общие, но каждый хотел остаться в армии.
Я крякнул и вышел на улицу покурить.
Почти следом вывалился Карик Мурадян.
- Что, закончилось? - спросил я, подавая спички.
- Нэт, - Карик смачно сплюнул. - Там уже карол плачет.
- А чего? - спросил я, думая о своем.
Карик закурил, весело блеснул в темноте глазами и выдал цитату из
пьесы:
- А патаму заплакал наш карол, што патрясен предательством маркиза.
Ну что ж, довольно актуально. Я хмыкнул. Но Карик решил развеселить
меня во что бы то ни стало.
- Зачем грустишь, дарагой? Давай лучше споем. - Он посмотрел на мягкие
очертания гор, помолчал и добавил: - Што-нибудь такое жалобное-жалобное...
Ночью я спал совершенно спокойно и утром понял, что принял решение.
А когда я вошел в кабинет, где большие животы подпирали большие погоны,
я вспомнил еще одну сцену из вчерашнего спектакля, который я вроде бы и не
смотрел, и вместо бодрого "Здравия желаю" торжественно произнес:

- Весь двор наш приглашен на торжество
Сожжения отступников от веры...