"Григорий Лерин. Морской волк (Повести) " - читать интересную книгу автора

Я резко повернулся, рука привычно нырнула под полу пиджака. Группа
отшатнулась в пугливом:
- А-а-а-а-х...
Под пиджаком ничего не оказалось, и это отрезвило меня. Я сдержался,
что само по себе было приятно. Я просто обвел поникшую стайку ничего
хорошего не обещающим взглядом.
- Грязные шлюхи! - оказал я на прощание и вышел, не хлопнув дверью.

2

Я стоял на безнадежной трамвайной остановке где-то на южной окраине
города и трясся от злости.
Трястись пришлось минут сорок, пока не показалась вереница трамваев.
Первым подошел 15-й. Он долго заглатывал разбухшую в длительном ожидании
толпу, потом тронулся, уныло звеня и хлопая дверьми по бокам самых
нерешительных пассажиров. Следом, весело тренькая, прошли еще три пустых
пятнадцатых.
Надо взять себя в руки. Я спокоен. Я совершенно спокоен. Я абсолютно,
вселенски спокоен, черт бы вас всех подрал! Сколько лет я пытаюсь
контролировать себя, столько же плюс минимум десять, завожусь и теряю голову
из-за всякой ерунды. Ну, подумаешь, назвали девки старым, вот ведь сучки! А
я бы им: вы ошибаетесь, юные леди, мне всего-то тридцать три, и, как видите,
я неплохо выгляжу и прекрасно себя чувствую после сытного обеда. Я совсем не
старый, это просто вы еще состоите из соплей и азбуки, маленькие шлюшки...
М-м-да... Вот если бы я овладел аутотренингом, то сейчас бы стоял
спокойно и терпеливо, ждал своего трамвая, а до этого не ушел бы с хорошей
работы, хотя у меня бы не было этой работы, потому что я бы не вылетел из
армии, да и до армии...
А началось все с бабушки. Я в детстве переболел воспалением легких и
после долго кашлял. Бабушка, к которой меня родители отвезли на лето, в
каких-то мудреных воспитательно-поучительных целях показала мне жившего за
печкой сверчка и объяснила, что такого же сверчка, только маленького, я
проглотил во сне и поэтому кашляю. Как только сверчок выскочит из моей
груди, так я и перестану кашлять, а для этого нужно пить парное молоко с
медом. Кашлять я действительно перестал, но сверчок остался. Он рос и учился
вместе со мной, четко реагируя на всякого рода психологический дискомфорт.
Он вытягивал лапки, расправлял крылышки и начинал зудеть, причем, как
правило, именно в те моменты, когда надо было помолчать. Я стал с ним
бороться, как только вырос из детских обид, но почти безуспешно.
В двадцать лет с приходом нового тренера я вылетел из городской
футбольной команды, в которой отыграл четыре года и даже около месяца был
капитаном. Какие-то влиятельные болельщики пытались меня куда-то перевести,
но сверчок удачно выступил в военкомате, и я загремел в армию. Там я неплохо
устроился главным футболистом дивизии, дослужился до сержанта и надеялся так
же лихо отбегать второй год, восхищая офицерских жен. Но по стране "пошел
процесс", и наш комполка решил создать карманный спецназ, сводную группу,
подчиняющуюся непосредственно ему.
Дивизия прикрывала горные заставы, мирное население было мирным, против
кого спецназ, было не совсем ясно. Тем не менее недавно появившийся в полку
старлей в зеленых пограничных погонах увел меня в сводную группу прямо с