"Иван Лепин. Перекрестки" - читать интересную книгу автора

начинается от универсама.
Стоял Кузьма на остановке, разглядывая трехэтажный универсам, за
стеклянными боками которого бестолково сновали люди. И вокруг него сновали:
одни от троллейбуса шли, другие - на троллейбус. Кузьма стоял посреди
дороги, он явно мешал, на него даже два-три раза цыкнули, но он не обратил
на эти цыканья никакого внимания и продолжал отдыхать после троллейбусной
теснотищи и духоты.
Отдохнул, осмотрелся, пора, решил, дальше двигаться. Улица космонавта
Комарова и впрямь от остановки начиналась. Универсам домом номер один был. А
Кузьме, значит, тоже нечетная сторона нужна - дом номер двадцать пять.
Теперь уж и дурак дорогу найдет.
Сначала решил он ни с кем не связываться, никого не просить, чтобы
подсобили картошку на спину поднять. Обхватил посередине мешок покрепче,
рывком хотел его одолеть. Да, видно, старость есть старость, хоть и не высок
Кузьма ростом, а уже и на эту высоту не поднять мешка. А раньше-то, помнил
он, как снопы, мешки кидал. С зерном даже - те тяжелее.
Сплюнул досадливо Кузьма, опустил мешок, повертел туда-сюда головой: не
смеется ли кто над его немощью?
Беда, отчаялся Кузьма, одному не обойтись. И стал приглядываться к
снующей толпе, кого б из мужиков на помощь позвать. Старался выбрать одетого
попроще, да все были почему-то в новом, в чистом. А, будь что будет!
- Эй, гражданин! - крикнул одному Кузьма и поманил его пальцем.
Мужчина лет сорока, спешивший к троллейбусу как на пожар, остановился.
- Меня?
- Тебя, тебя. Подсоби. - И указал на мешок.
- Э-э, некогда, - отмахнулся тот и на ходу впрыгнул в троллейбус.
Кузьма снова стал присматриваться к толпе, решив теперь действовать
более осторожно, торопящихся не трогать.
И тут как раз кто-то на плечо руку ему положил. Оглянулся Кузьма:
пожилой не пожилой - не поймешь. Вроде бы и с бородой, а статный,
подтянутый, лоб - без единой морщинки.
- Огонька, батя, нету? - говорит.
Кузьма в кармане нащупал спичечный коробок, подал бородатому.
Прикурил бородатый и уж "спасибо" хотел сказать, да нашелся тут Кузьма:
- Слушай, подсоби!
Кузьма мешок схватил, бородатый одной рукой снизу поддал его - и мешок
очутился на спине. Приладил его Кузьма, не поворачивая головы, отблагодарить
хотел бородатого, а того и след простыл.
Пошатываясь, засеменил Кузьма. Прохожие мешали - тыкались в него, но он
не сворачивал: не они, а он с грузом. Это же так заведено даже в Хорошаевке:
ежли, скажем, две подводы встречались, то дорогу обязательно менее груженная
уступала.
Вот уж универсам позади, дом жилой позади, к следующему Кузьма
приближается. Согнулся в три погибели - так легче мешок на спине держать.
Еще дом. Длинный, черт. У них: вся Хорошаевка, должно, не длиннее.
Пальцы рук начинают слабеть, мешок новой тяжестью наливается.
Остановился, согнулся пополам, не снимая мешка, дал пальцам отдохнуть.
Только мало проку в таком отдыхе - руки освободил, а спине каково? Нет,
лучше идти.
Топ-топ, топ-топ... Шаги мелкие, а скорые. Где он там, двадцать пятый