"Эдмон Лепеллетье. Фаворитка Наполеона ("Тайна Наполеона" #7) " - читать интересную книгу автора

последней каплей, переполнившей чашу горечи.
Запершись в галерее библиотеки, Наполеон большими шагами ходил взад и
вперед, перебирая в памяти печальные события, людскую неблагодарность,
измену друзей и останавливаясь каждый раз, как только до его слуха долетал
стук колес экипажа во дворе замка.
- Это кто-нибудь из придворных, - говорил он себе, - Кларк, Камбасерес
или Удино, явился, чтобы уверить меня в своей преданности, обещать мне
помощь, предложить разделить со мною изгнание...
Наполеон подходил к окну, но карета проезжала мимо: его придворные
спешили в Париж принести поклонение восходящему солнцу Бурбонов; среди них
были и Кларк, и Камбасерес, и Удино. Последними все-таки уехали в Париж
Макдональд, Мортье, Монсей. Все они изобретали предлоги, ссылаясь на
оставшихся там жен, на здоровье, на дела, требовавшие их присутствия в
Париже. Они обещали вернуться назад, но ни один не сдержал обещания.
Наполеон увидел их опять, пресмыкающихся, низкопоклонничающих, полных
преданности и обещаний, только после своего потрясающего возвращения с
острова Эльба, после гибели нового королевского трона Бурбонов, этого детища
хитрости и измены.
Маршал Лефевр предлагал ему попробовать поднять восстание в Париже,
опираясь на свою популярность, на свои заслуги и республиканские чувства,
сохранившиеся у него, несмотря на то что он стал герцогом империи. Наполеон
слушал его внимательно, качая головой, внутренне одобряя дерзкий план
поднять Париж и устроить новое подобие Сицилийской вечерни.
Но отречение сломило Лефевра. Он с горечью сказал Наполеону: "Теперь
ничего не поделаешь. Сенат потребует отречения" - и уехал.
Маршал Бертье, один из главных начальников армии, правая рука
императора, попросил разрешения съездить в Париж только на два дня.
- Поезжайте, принц, - сказал ему с печальной улыбкой Наполеон, -
надеюсь, что вы не поступите, как другие, и сдержите свое обещание. Я увижу
вас снова, да?
- О, ваше величество, как вы можете сомневаться в этом! - воскликнул
Бертье со слезами в голосе, как бы обиженный предположением, что и он может
заискивать перед Бурбонами.
Однако Наполеон со вздохом посмотрел ему вслед и, умудренный опытом,
проговорил про себя:
- Он не вернется.
Генералам отдельных отрядов были разосланы циркуляры с требованием
присоединиться к королевскому правительству, и вскоре же официальная газета
"Монитор" обнародовала низкопоклоннические ответы Журдана, Ожеро, Мезона,
Лангранжа, Нансути, Удино, Сегюра.
Нельзя упрекать этих маршалов за то, что они не подняли восстание,
отказались обнажить шпаги, когда сам Наполеон вложил в ножны свою. Но сама
Франция не принимала участия в устройстве нового правления, и присоединение
генералов к Бурбонам было совершенно произвольно. Это присоединение
начальников армии к другому правительству, не тому, которому они присягали в
верности, которое представляло собой защиту страны, сопротивление иноземцам,
поддерживая трехцветное знамя и свободы 1789 года, - являлось настоящим
военным переворотом.
Иноземцы сильно влияли на Бурбонов; без них Бурбоны предоставили бы
французам большую свободу высказываний, если бы измена и присоединение к ним