"Эдмон Лепеллетье. Наследник великой Франции ("Тайна Наполеона" #10) " - читать интересную книгу автора

как тебе добраться до сына этого человека. С этим портретом ты будешь
допущен к моему сыну и скажешь ему, что встретил на острове Святой Елены его
отца, который был очень несчастлив, и... - Волнение душило Наполеона, но он
поспешно закончил: - Тогда мой сын наградит тебя, отблагодарит. Прощай, дитя
мое! Так как ты француз, хотя и служишь в английском флоте, то думай о своем
отечестве, помни всегда Францию!
Угнетаемый мыслью о сыне и желая остаться наедине с самим собой, чтобы
погрузиться в свои горькие размышления, Наполеон поспешил уйти прочь от
Андрэ, несколько удивленного и не понимавшего хорошо печали этого господина
в нанковом костюме, который подарил ему красивую табакерку, украшенную
портретом, изображавшим человека в темно-зеленом мундире, с золотыми
эполетами и. орденской лентой через плечо. Однако шум шагов поблизости и
голоса заставили императора остановиться. На некотором расстоянии, на
повороте тропинки, показалось трое людей, точно так же удивленных.
- Вот он! Вот он! - воскликнул один из них.
- Нэд стоит возле него, - продолжал другой. - Что он там делает,
плутишка?
Третий, самый высокий, с длинной седеющей эспаньолкой, быстро вращавший
своей тростью, неподвижно остановился, вытянувшись в струнку, и, взяв под
козырек, громко крикнул:
- Да здравствует император!
Его два спутника бросились к нему, чтобы заставить его молчать, и с
беспокойством озирались по сторонам, точно боясь, чтобы какой-нибудь
английский караульный не услыхал этого - мятежного крика, вырвавшегося из
груди ла Виолетта. Однако нагроможденные со всех сторон скалы заглушили этот
звонкий возглас, и лишь дикое эхо пропастей подхватило восторженное
приветствие старого солдата.
Растроганный и довольный император жестом поблагодарил неведомых
друзей, которые в его одиночестве и безотрадном изгнании приветствовали
павшее величие кликом былой славы и торжества, а затем, избегая навлечь беду
на этих отважных сподвижников, а на себя самого подозрение в том, что он
поощряет изъявления запретной верности, направился по тропинке обратно в
Лонгвуд и вскоре исчез за крутым поворотом.
Когда трое товарищей, восхищенные тем, что повидали императора, и
обрадованные удачей своей опасной затеи, спускались к морю, обмениваясь
впечатлениями, Андрэ, спрятав на груди табакерку с портретом, говорил себе,
в удивлении и восторге: "Значит, этот полный мужчина, такой добродушный и
плакавший, говоря о своем сыне, и есть Наполеон? О, когда я вырасту и разыщу
свою маму, то поеду в Вену, где постараюсь, как он мне велел, добраться до
его сына, чтобы показать ему портрет. Но я не отдам принцу своего подарка,
нет! Он мой: я буду хранить его всю жизнь.

V

Лонгвуд пустел: Киприани умер; Гурго уехал в Европу; Сантини был выслан
ввиду его обострявшейся экзальтации, граничившей с безумием. Он только и
твердил, что прострелит голову Хадсону Лоу. Графиня де Монталон также
пожелала вернуться во Францию, ссылаясь на расстроенное здоровье. Весьма
вероятно, что и властный характер этой особы сделал невозможным ее
дальнейшее пребывание при маленьком дворе на острове Святой Елены. Наконец,