"К.Н.Леонтьев. Сутки в ауле Биюк-Дорте " - читать интересную книгу автора

с общей желтизною еще с июля поблекшей степи... все это вблизи немного
прояснилось и повеселело. Маркова уже не было, когда Муратов проснулся.

Хотя, по природе своей, Муратов был всегда расположен полежать и
покурить, не торопясь, в постели, сигару; но возбужденный мыслью, что он
близок к театру таких действий, которые, со временем одевшись неясным
величием прошедшего, будут соперничать с громаднейшими битвами древности...
проникнутый этой мыслью с утра до ночи, он быстро вскочил и, за недостатком
халата, оставленного при дружине, накинул шинель, вышел в сени и попросил
умыться у деньщика. Его, по правде сказать, слегка озаботило неприятное
представление чужого мыла и нечистого полотенца, но ничего - вперед,
вперед!..

"Надобно начать утро дельно: сходить Филиппа посмотреть, жив ли он,
несчастный? Проклятые эпидемии эти на войне в тысячу раз ужаснее самого
страшного кровопролития... Там, по крайней мере, есть увлечение, блеск,
возбуждающий гром, а тут не известным никому страдальцем сгнить на жесткой
кровати...

Филипп был молодой ратник, принадлежавший Муратову. Помещик, не
замечавший его прежде среди сотен своих крестьян, привязался к нему на
походе, благодаря чувствам собственности и общей судьбы. Филипп, к тому же,
был славный мужичок, кроткий, разговорчивый, услужливый, и при каждой
встрече с правдивым и ласковым барином на цветущем деревенском лице его
разверзалась такая искренняя улыбка, что нельзя было его не жалеть. Один раз
Муратов спросил его, не скучает ли он по своим, а Филипп, простодушно
засмеявшись и вздохнув, сказал:

- Ведь и ты, небойсь, Алексей Петрович, по барыне иной раз тоскуешь?

Два дня назад, Филипп что-то разнемогся, а вчера ему сделалось уже так
дурно, что надо было счесть за особое счастье близость Биюк-Дортэ с
госпитальным отделением.

Деньщик Житомiрского принес мыло; но какое мыло! В пестрой коробочке,
не хуже того, которым Лиза мыла свои безукоризненные руки. Полотенце также
вполне выдержало критику.

- Однако этот Житомiрский весьма порядочный человек! Порядочные
привычки открывают доступ порядочным чувствам... Как Гоголь-то устарел!

Невольно сверкнувшая мысль, под влиянием чувства комфорта, стала
переходить в более оправданную и смелую при разговоре за стаканом кофе, в
отсутствии Маркова.

- Извините смелость мою, - сказал Житомiрский, - мне бы хотелось знать,
зачем вы вступили в ополченье?

- Я искал какой-нибудь полезной деятельности...