"Николай Леонов. Проыессионалы (Лев Гуров)" - читать интересную книгу автора

первый пенек. Ставь вешку, ставь не далеко и не близко - так, чтобы и
перспектива наличествовала, и видна была вешка отчетливо. Иди к ней
небыстро, однако уверенно и с достоинством. Когда дойдешь, переставь заново
и в путь. Главное - неумолимость движения".
Гуров переставлял вешки и шел вперед. Разыскать одного, задержать
другого, уличить третьего. Это его предназначение, место в жизни? Пройдут
годы, десятилетия, он оглянется, что увидит? На что ты, Лев Иванович,
потратил свою жизнь? Можно ответить плакатно-напыщенно, мол, защищал добро
от зла. Только добро в его жизни абстрактно, как бы за кадром, а зло
конкретно, все время рядом, сталкиваешься с ним ежедневно, разглядываешь и
изучаешь. И требуется от тебя все меньше фантазии, больше профессиональных
навыков.
Десять лет назад Гуров приходил в семью, где произошла авария, искал
место прорыва наугад, на ощупь, методом проб и ошибок. С фантазией у него
было всегда хорошо, опыт он приобрел. Сегодня он словно слесарь-сантехник,
у которого в огромной сумке памяти имеются почти любые инструменты и
приспособления.
Поставив диагноз, определив характер повреждения, вынимаешь из
прошлого нужный ключ или блок - практически все повторяется, ты уже с такой
ситуацией сталкивался - налаживаешь, закрепляешь и уходишь. Так всю жизнь и
будешь латать и подтирать? Конечно, люди должны жить в чистоте и уюте, в
покое и душевном комфорте. Все правильно, только тебе от этого не легче.
Уже не в первый раз Гуров себя одернул.
"Не раздражаться, не считать свою судьбу особенной, жизнь -
исключительной. Никаких компромиссов, но без наглости", - решил Гуров,
вышел из столовой и направился в кабинет.
Мимо провели Ветрина, Гуров глянул на него мельком и понял, что
следователь Сашенька победы не одержала.
Когда он вошел, Сашенька уложила протокол допроса в папку, застегнула
ее, открыла сумочку, достала зеркальце и все прочее, что делает женщину
такой привлекательной в ее собственных глазах.
- Значит, недолго музыка играла, - сказал Гуров. - Вы хотели дать
преступнику бой, а парень занял давно известную позицию: не знаю, не помню,
не видел.
- Вы вроде довольны? - Сашенька занималась своим лицом и на Гурова не
смотрела.
- Отчасти доволен.
Все орудия производства посыпались в сумочку, щелкнул замочек,
Сашенька подняла на Гурова не доведенное до совершенства лицо:
- Как вас понять, Лев Иванович?
- А просто, Александра Петровна, как я сказал, так и понимайте. Что мы
в работе застряли - плохо, а что вы свою ошибку увидели и больше, я
надеюсь, не повторите, хорошо.
- Какую ошибку? - Сашенька, не опуская лица и глядя прямо на Гурова,
заплакала.
Гуров поставил перед ней стакан воды, сел напротив и, повернувшись к
окну, начал монолог. Ждал, пока девушка успокоится, и разговаривал сам с
собой.
"Девочка, а что, собственно, произошло? Ну, поторопились с
задержанием. Виноват-то больше я, потому как за все отвечает старший. И