"Донна Леон. Неизвестный венецианец " - читать интересную книгу автора

трансвеститов. В "Манифесто" под материал о Креспо отвели целых две колонки
на четвертой полосе, что позволило журналисту выбирать выражения
поцветистее. Он писал, например, что Креспо - это "один из паразитов,
присосавшихся к загнивающему телу итальянского буржуазного общества".
С присущей ей непререкаемостью "Коррьере делла Сера" ничтоже сумняшеся
перешла от убийства безвестного гомосексуалиста к убийству известного
венецианского банкира. Статья ссылалась на "местные источники", сообщавшие,
что для определенных кругов "двойная жизнь" Маскари не представляла секрета.
Его смерть явилась неизбежным следствием "нравственного упадка", к которому
привела его "порочная слабость".
Брунетти, заинтересовавшись "источниками", набрал номер римского
отделения газеты и попросил соединить его с автором статьи. Тот ответил и,
узнав, что Брунетти - комиссар полиции и желает знать, откуда он почерпнул
информацию, заявил, что не вправе раскрывать свой источник и что доверие
между журналистом и источником, с одной стороны, и журналистом и
читателями - с другой, должно быть взаимным и абсолютным. Более того,
назвать имя человека, рассказавшего ему о Маскари, ему не позволяют высокие
моральные принципы, на которых зиждется журналистика. Минуты три, наверное,
прошло, прежде чем Брунетти сообразил, что этот тип не шутит, а говорит то,
что думает.
- Вы давно работаете в газете? - наконец перебил он журналиста.
Журналист, увлекшись изложением своих принципов, целей и идеалов, аж
поперхнулся от неожиданности, прерванный на середине выступления. Помолчав,
он ответил:
- Четыре месяца. А что?
- Вы можете сейчас перевести меня на коммутатор или мне необходимо
перезванивать?
- Могу. А что?
- Я хочу поговорить с вашим редактором.
Газетчик заколебался, а потом его осенило: вот же оно, проявление
двуличия власть имущих и подтверждение того, что бизнес и государственные
структуры находятся в тайном антиобщественном сговоре.
- Комиссар, - торжественно начал он, - я хочу предупредить вас, что
любая попытка затушевать или поставить под вопрос факты, которые я раскрыл в
своей статье, станет немедленно известна моим читателям. Я не уверен, что вы
осознаете, что сейчас не те времена, что потребность знать правду...
Брунетти нажал на рычаг, затем набрал номер еще раз. Даже полиции ни к
чему оплачивать подобную галиматью, тем более по междугородному тарифу.
Когда наконец он добрался до редактора отдела новостей, то оказалось,
что это Джулио Лотто, его старый знакомый, с которым он некогда делил
горький хлеб изгнания в Неаполе.
- Джулио, это Гвидо Брунетти.
- Чао, Гвидо. Я слышал, ты вернулся в Венецию?
- Да. Я вот зачем звоню. Один из твоих журналистов, - Брунетти взглянул
на подпись под материалом, - Лино Кавальере, написал статью о трансвестите,
которого убили в Местре. Она в сегодняшнем номере.
- А, вчера мой заместитель подписывал ее в номер. А что?
- Он пишет о каких-то "местных источниках", которые сообщили ему, что
другой убитый, Маскари, вел какую-то "двойную жизнь", о чем многие знали.
Хм, "двойная жизнь". Ничего себе выраженьице, а, Джулио. "Двойная жизнь".