"Донна Леон. Неизвестный венецианец " - читать интересную книгу автора

шестью белыми каллами, которая стояла у окна на круглом столике. Белые каллы
отдавали желтизной на фоне ее белоснежной блузки. Кроме блузки на ней была
еще пурпурная костюмная юбка. Увидав Брунетти, она улыбнулась и сказала:
- Невероятно, сколько воды они пьют.
Не найдя слов, чтобы поддержать беседу о цветах, Брунетти лишь
улыбнулся и спросил:
- У себя?
- Да. Он только что с обеда. У него назначена встреча в полпятого, так
что если он вам нужен, то поторапливайтесь.
- А какого рода встреча, вы не в курсе?
- Комиссар, вы хотите, чтобы я выдавала личные секреты вице-квесторе? -
неподдельно ужаснулась она. - Вам достаточно будет знать, что он ждет своего
адвоката.
- Ну да, - пробормотал Брунетти и поглядел на ее туфли, пурпурные, под
цвет юбки. - Тогда мне лучше пойти сейчас.
Он постучал, дождался "avanti" и вошел.
Человеком, сидевшим за столом в кабинете Патты, мог быть сам
вице-квесторе Джузеппе Патта и никто другой. Однако тот, кого Брунетти
увидал там, был похож на Патту, как фоторобот бывает похож на оригинал. В
августе Патта всегда становился бронзовым, словно чурбан красного дерева.
Теперь же он пожелтел - от разлившейся под загаром бледности. Тяжелый
жесткий подбородок, при взгляде на который Брунетти всякий раз вспоминал
фотографии Муссолини в учебниках истории, как-то вдруг расплылся, грозя
вскоре и вовсе обмякнуть. Галстук был по-прежнему тщательно вывязан, но
воротник пиджака явно нуждался в чистке. Отсутствие же булавки в галстуке и
цветка на лацкане пиджака создавало впечатление, что вице-квесторе забыл
одеться.
- А, это вы, Брунетти... - сказал Патта, увидав его. - Проходите.
Садитесь. Садитесь, пожалуйста. - В те пять с половиной лет, что они
работали вместе, Брунетти очень редко доводилось слышать от Патты слово
"пожалуйста", а если и доводилось, то произносимое не иначе как сквозь
стиснутые зубы.
Брунетти сел, как ему было велено, и приготовился к новым чудесам.
- Я хочу поблагодарить вас за помощь, - смиренно начал Патта, едва
скользнув по нему взглядом, будто бы глядел вовсе не на собеседника, а на
какую-то птичку, пролетевшую у того над плечом... Поскольку Паола уехала, в
доме не было ни "Дженте", ни "Оджи", и Брунетти не знал, пишут ли там чего о
Бурраске с синьорой Паттой или нет, но предполагал, что не пишут, раз Патта
вздумал его поблагодарить. Если Патта так убежден, что в этом есть заслуга
Брунетти, то пусть себе, он не станет его разубеждать.
- О, мне это ничего не стоило, синьор, - честно ответил он.
Патта кивнул.
- Как продвигается дело в Местре?
Брунетти рассказал вкратце, что удалось выяснить, и упомянул также о
беседе с Раванелло и о его признании относительно привычек и наклонностей
Маскари.
- То есть получается, что в его смерти виновата его же собственная
э-э?.. слабость. - У Патты был нюх на очевидные вещи.
- Да, синьор, если допустить, что мужчины нашего с вами возраста могут
быть сексуально привлекательны для других мужчин.