"Дмитрий Леонтьев. Дипломатия греха (Следствие по-русски)" - читать интересную книгу автора

переспросил:
- Брать?
- Брать, подтвердил я и вылез из машины. Мужчина стоял на узком мостике
реки Мойки, который городские власти ремонтировали уже больше двух лет, и
пытался разглядеть, куда делась наша машина. Нас он пока не видел.
- Ну-ка, батюшка, проверим твою сноровку. В двухстах метрах еще один
мост, дуй по нему на сторону и отрежь ему путь. Я подожду, пока ты
переберешься, и накрою его отсюда. Никуда не денется. Эти места я знаю, как
свои пять пальцев.
Это было ошибкой. Ряса Разумовского была для нас в этот день сущим
проклятьем. Великан в черной сутане привлекал к себе внимание всех, кто мог
его видеть. Настороженно замерший на мосту мужчина заметил бегущего
священника даже до того как он успел перебраться на другую сторону реки.
Закрутился на месте, выискивая среди прохожих меня. Я отступил на шаг,
пытаясь укрыться за грудой бетонных плит, сваленных на берегу, но опоздал.
Сообразив, что мы пытаемся взять его "в клещи", беглец поступил весьма
неординарно. Вместо того чтобы броситься на другой берег и попытаться
скрыться в многочисленных переулках и проходных дворах, он быстро перебрался
через перила моста, несколько мгновений балансировал на краю, словно
примериваясь к чему-то, и... прыгнул, исчезнув с моих глаз. Пару секунд я
стоял, опешив, затем опомнился и бросился на мост. Прямо передо мной в воде
беспомощно барахтался человек в белой рубашке, но, к моему недоумению, в
отличие от нашего "клиента" - этот был крепок, широкоплеч, и носил густую
шевелюру соломенного цвета, в настоящую минуту, слипшуюся от воды. Рев
мотора уплывающего катера подсказал мне, что произошло. Высота моста над
рекой была не более двух метров, и, заметив приближающийся катер,
преступник, спрыгнул на него, вытолкнув, растерявшегося владельца в воду и
теперь пытался скрыться среди многочисленных каналов. Раздосадованный я
беспомощно смотрел вслед удаляющемуся катеру. Теперь догнать его у нас не
было практически ни единого шанса. Я повернулся, чтобы позвать
Разумовского...
Иерей стоял на перилах моста, высоко подобрав полы рясы, демонстрируя
прохожим черные джинсы, в которых, судя по рекламе, "выросла вся Америка".
Небольшой, выкрашенный в зеленый цвет катер, повинуясь властному жесту
священника, сбавил ход и подплыл к месту, подставляя корму в качестве
посадочной площадки. Бородач в тельняшке, стоявший за штурвалом, весело
улыбался и крутил головой по сторонам, видимо, разыскивая кинооператора или
скрытую камеру. Судя по его жизнерадостной улыбке, он считал Разумовского
"ряженым" и полагал, что попал на съемки фильма или клипа. Его улыбка слегка
померкла, когда стокилограммовая туша священника с двухметровой высоты
шлепнулась на корму катера так, что тот закачался. Отец Владимир едва не
свалился в воду, но в последнюю схватился за руку бородача и забрался на
переднее сиденье. Столпившиеся на берегу люди зааплодировали. Не обращая на
них внимания, Разумовский мягко, но решительно оттеснил бородача от штурвала
и направил катер к каменным ступеням спуска, где уже выжимал одежду
выбравшийся из воды владелец угнанного катера. Из-за расстояния и
проезжавших машин я не слышал их диалога, но по округлившимся глазам понял,
что тому советовали в срочном порядке покинуть собственный катер. Бородач
что-то залепетал и несогласно затряс головой. Разумовский выпрямился во весь
рост и что-то добавил. Бородач одним прыжком оказался на берегу и, матерясь,