"Владимир Ленский. Проклятие сумерек ("Эльфийская кровь" #4) " - читать интересную книгу автора

чернила песком и откладывал утвержденный приказ в сторону.
Когда в кабинете вместо Тмесиса Эскиву встретил Талиессин, девочка
немного растерялась. Она замешкалась в дверях и чуть покраснела, а затем
сделала книксен и подошла к отцу.
Талиессин улыбнулся.
- Здравствуй, Эскива. Нечасто мы с тобой видимся вот так, наедине.
Она не отвечала и продолжала стоять.
- В чем дело? - нахмурился Талиессин.
- Вы заняли мое место, отец, - объяснила маленькая королева.
Без единого слова протеста он пересел на стульчик секретаря с высоко
поднятым сиденьем. Некогда Талиессин принял решение отказаться от короны и
стать регентом при новорожденной эльфийской королеве. Теперь королева
подросла и требует к себе почтения. Что ж, она в своем праве, не так ли?
Его поразило, как ловко и быстро Эскива разобралась с документами.
"Надо будет повысить Тмесису жалованье, - подумал Талиессин. - Оказывается,
он просто бесценный человек!"
Закончив с делами, Эскива выложила перед Талиессином еще один листок.
- Что это? - удивился Талиессин.
- Мое личное распоряжение, - пояснила Эскива. - Полагаю, оно должно
иметь две подписи, как и все прочие.
Талиессин пробежал глазами листок, исписанный крупным детским
почерком. Поднял глаза на дочь.
- Ты решила выгнать Горэм? - переспросил он. - Но почему?
- Она вела себя недопустимо нагло, - ответила Эскива таким тоном, что
отец понял: нет смысла расспрашивать, сейчас королева все равно не сообщит
ему больше того, что уже сказала.
- Нельзя же уволить человека без всякого содержания, - продолжал
настаивать Талиессин. Эскива изрядно озадачила его, и он все же пытался
выведать хоть что-то.
- Госпожа Горэм - из того сорта людей, что остаются недовольными в
любом случае, - спокойно отозвалась Эскива. - У меня хватило времени
изучить ее характер. Даже если бы мы назначили ей богатейшее содержание,
она бы говорила, будто мы пытаемся ее купить. Пусть уж лучше у нее будет
настоящий повод для недовольства! К тому же, - самым равнодушным тоном
добавила Эскива, - полагаю, она достаточно наворовала за минувшие годы.
- В какой-то миг дети всегда оказываются незнакомцами для родителей, -
задумчиво проговорил Талиессин. - Когда-то я удивил и огорчил мою мать. И
вот настал мой черед огорчаться...
- Как вам угодно, отец, - сказала Эскива, - но я буду настаивать на
моем решении.
- Хорошо. - Талиессин взял листок и поставил свою подпись. Поднял
глаза. - Вы довольны, ваше величество?
Дочь улыбалась.
- Да, - уронила она. Аккуратно сложила бумаги стопкой, придавила
сверху медным пресс-папье в виде лягушки с глазами-изумрудами. Встала. -
Позвольте теперь уйти.
Талиессин провел рукой по лицу, ощущая под ладонью старые шрамы. Они
так до конца и не зажили и время от времени принимались болеть. Когда он
отнял ладонь от глаз, то увидел, что Эскива уже удалилась. Дверь осталась
открытой.