"Владимир Ленский. Странники между мирами ("Эльфийская кровь" #2) " - читать интересную книгу автора

перестали их разыскивать. Все вместе они валялись на солнышке или, если
совсем начинало припекать, под кустом в тенечке, а мальчишка приносил им
поесть и добывал выпивку.
Радихена якшался с этими пропащими людьми с самого детства. Он привык к
их красным рожам, клейменым лбам и долгим, причудливым речам, которые
плелись и вились, но никогда ничем не заканчивались. Остановится, бывало,
такой человек на полуслове, пустит по всему лицу задумчивые морщины, глотнет
из мятого бурдючка и скажет в заключение: "Не помню уж, к чему все это!"
В памяти мальчика смешались обрывки длинных, странных историй и
собственных снов. Слухи и сплетни, приносимые из деревни, превращались в
затейливые фантазии, а солнце все ярче горело над деревней. И вот в один из
таких дней, когда полдень растянулся почти на целую вечность, а воздух
наполнился мерцающими видениями, Радихена увидел Эйле, дочку старосты.
Конечно, он и раньше встречал Эйле. Это происходило не менее ста раз за
год. Эйле сплетала волосы в тонкие косички и закручивала их в тугую
прическу, так что казалось, будто у нее вся голова обмотана витыми
растрепанными бечевками. Эйле носила ветхие рубахи своих старших братьев и
длинные юбки матери, подвязывая их у талии, чтобы не спотыкаться. У Эйле
были тонкие, почти всегда босые ножки, а личико серенькое из-за загара,
веснушек и пыли.
Такой была Эйле до тех пор, пока солнцу над ее окошком не исполнилось
семнадцать лет. И тогда что-то произошло с младшей дочкой старосты, она
распустила и вымыла волосы и подвязала их вышитой лентой, а вместо
мальчишеских обносков надела длинное белое платье с плетеным пояском. Ее
ноги налились силой и больше не скакали по земле, точно норовя уколоть ее
остренькими пяточками, но приникали к ней с каждым степенным шагом.
Вот это-то и увидел Радихена, когда возвращался вечером с поля, на
котором работал ради своего господина, королевского конюшего Адобекка, а
Эйле отходила от колодца с полными бадьями воды.
А Эйле тоже заметила Радихену, потому что он был рыжий. К концу лета
солнце съедало почти весь красный цвет, и волосы становились ярко-желтыми, в
цвет соломы, но в ту пору лето еще только начиналось.
- Привет, Радихена, - сказала Эйле и, улыбаясь, пошла дальше. И бадья
покачивалась на ее коромысле.
"Лучше бы она взяла нож и ударила меня в сердце", - сказал себе
Радихена, и ему стало так весело, что он позабыл и вечер, и голод, и
усталость и побежал прочь, за холмы, за ручей, на пастушье поле, где спали,
напившись краденым вином, беглые крепостные чужого господина.
Услыхав в неурочный час чьи-то быстрые шаги, пьяницы проснулись и
засуетились, забарахтались под своим кустом.
- Да кому вы нужны! - сказал Радихена, хохоча.
- А, это ты, - пробормотали они. - Что ты скачешь, как козел? Сущий ты
дурак.
Радихена улегся рядом с ними, уставился на звезды, прикрывая то один
глаз, то другой. Небо забавно изменялось, повинуясь его подмаргиванию, и в
конце концов у Радихены закружилась голова. Он стал думать о том, об этом и
наконец заснул.
Через несколько дней пропали краски, которые Эйле растирала сама для
своего рукоделия. Многие женщины в деревне умели делать одежду, но
занимались этим только зимой, когда не было работ в поле. Но староста,