"Евгений Ленский. Вокруг предела" - читать интересную книгу автора

Трофимов еще откинулся, еще одним запредельным усилием рванул на себя.
Машина впереди вздернула передок, словно конь, чьи нежные губы рвет железо
мундштука, поднимая на дыбы. Мотор уже не ревел, а орал, из-под задних колес
летели искры, - сгорающие в полете крошки резины.
А передок все поднимался, а Трофимов все тянул, уже почти теряя
сознание от страшного напряжения. Но прежде чем окончательно потерять его и
грохнуться навзничь, он еще увидел, как дверца машины распахнулась и оттуда
комком вылетело что-то ослепительно-белое с ярко-рыжим. И, уже отпуская
себя, услышал, как с грохотом встала на все четыре колеса машина и, вся, как
от смертельного страха, метнулась вдаль по дороге.
Падения и удара затылком об асфальт Трофимов не почувствовал.
Очнулся Трофимов от теплого прикосновения ко лбу. Он открыл глаза и тут
же закрыл их снова. Удивительно ясное видение в темноте сохранилось, а на
девушке, сидевшей возле него на корточках, почти ничего не было. Она гладила
его и ласково приговаривала: "Вот и хорошо, что живой, вот и хорошо, а я уже
боялась..." Трофимов встал, чувствуя себя удивительно бодрым, несмотря на
боль в руках и затылке, и отдал девушке свой пиджак. На опушке лесопарка
Катя (они уже успели познакомиться) ждала, пока он бегал в общежитие за
спортивным костюмом, и они всю ночь до утра, бродили по пустым улицам.


4

Но сегодня Трофимову снился не этот эпизод, ставший в его жизни одним
из счастливейших воспоминаний, а совсем другой. По времени то, когда он
остановил машину было, наверное, первым звонком. Но Трофимов и до сих пор
сомневался, что это он удержал "Жигули", а, скажем, не бревно посередине
дороги или болт, заклинивший кардан. Безусловным первым звонком для
Трофимова стал совсем иной случай, тоже связанный с Катей.
Встречались они не каждый день, потому что у Кати был муж и ребенок.
Наверно, это слишком сильно сказано - был муж, точнее, он не был, а бывал,
потому что жил он отдельно, у своей мамы, и шестилетний Саша тоже чаще всего
был у нее же. Но разводиться они не разводились и ссориться - не ссорились.
Катин муж был художник, и в просторном доме свекрови весь чердак занимала
его мастерская. А еще там постоянно торчали его друзья, откровенно, по
мнению Кати, подонки. Когда Трофимов узнал, что двое, которых он так удачно
остановил на ночной дороге, - из друзей мужа, он с выводом Кати согласился.
Впрочем, он и о самом художнике был такого же мнения. Друзья мужа без
бутылки не приходили, он пил, картины его становились, по мнению многих, все
хуже и хуже. Но свекровь почему-то считала в этом виноватой Катю и вела
неустанную агитацию. В результате муж приходил к ней все реже, а так как был
он человек достаточно методичный, постепенно установились и постоянный
день - суббота, и постоянное время - семь часов вечера. Как это ни странно,
но Катя оставалась о муже достаточно высокого как о художнике, и человеке
мнения. Недостаточно высокого, чтобы не полюбить Трофимова, но достаточного,
чтобы Трофимов злился и ревновал. Катя клялась и божилась, что отношения у
нее с мужем чисто платонические, дружба и любовь к общему ребенку - не
более. Трофимов верил, но... ревновал.
В тот вечер, в среду, он пришел без предупреждения. Завуч школы
пригласил нескольких коллег, в том числе и Трофимова, на день рождения.