"Линда Ленхофф. Жизнь a' la mode " - читать интересную книгу автора

персиковый может быть столь агрессивным цветом. Персиковое покрывало на
кровати, персиковые занавески, персиковый ковер от стены до стены. Почти
ослепляет. Похоже, в "Спа Мэри-Энн" слишком серьезно относятся к пастельным
тонам.
Двери между нашими комнатами мы оставили открытыми.
- У меня в номере нет джакузи, - кричит Мария.
- А у меня нет ванны, - отзываюсь я. Мария заглядывает в мою комнату. -
Только душевая кабина, - поясняю я.
Лицо Марии просветлело.
- Но зато очень чистая, признайся. И у тебя на всякий случай есть
шлепанцы.
Я киваю. Мария оглядывает персиковый интерьер.
- Цвет моей комнаты ты назвала бы медовым, - сообщает она. - Отличный
выбор, чтобы сразу проснуться, но после нескольких порций спиртного, боюсь,
это будет трудновато вынести. - Я вновь киваю. - У меня такое чувство, -
продолжает Мария, - что мы пока не видели лучшей части этого заведения.
Судя по расписанию, мы прибыли как раз вовремя, чтобы успеть на
"Субботний утренний класс аэробики с Сэл". Поэтому мы поспешно натягиваем
облегающие спортивные купальники и трико. Мой костюм по крайней мере
облегает меня.
- Я полтора года не занималась аэробикой, - поверяю я свою тайну Марии
перед тем, как мы входим в Женский Зал Аэробики. - Кроме того раза, когда я
опаздывала на встречу с мамой и пробежала двадцать кварталов.
- Не беспокойся, - говорит Мария, бросив взгляд в зал.
Если считать, что мы оказались в идеальном мире, где живут одни
женщины, где все мы сестры, можно утверждать, что здесь, в зале аэробики,
собрались наши матери и бабушки. Мы гораздо моложе всех собравшихся, включая
Сэл, пышнотелую даму в купальнике, более чем облегающем.
- Мне нравится ее свисток, - фыркает Мария.
Я несколько приободрилась, поскольку, похоже, тяжелой тренировки не
предвидится. Женщины в зале улыбаются нам, приветственно машут руками и чуть
подвигаются, освобождая место. Прежде мне никто не улыбался в зале аэробики.
И ни один человек в Нью-Йорке никогда не сдвинулся с места, освобождая
пространство для меня. Как-то втискивалась сама.
Самая приветливая тетка, Дженнет, совершенно седенькая, но с короткой
стрижкой - ей, должно быть, слегка за шестьдесят. Завидую ее прическе. Я
сама с короткой стрижкой выгляжу как несчастный ослик.
- Это моя мама, Глория, но все зовут ее просто Ба, - сообщает Дженнет,
показывая на женщину в кресле у стены. Ба далеко за восемьдесят, для
некоторых видов деятельности уже поздновато. Ба - старушка шустрая и с
неплохим чувством юмора, о чем свидетельствует синяя, с проседью, панковская
прическа.
- Держу пари, она бы занялась аэробикой, - говорит Дженнет, - если бы я
ей позволила.
Мы занимаемся под мелодии, которые моя матушка сразу узнала бы. Я
где-то слышала этих певцов, наверное, в ночных рекламных роликах или в
коллекциях "Хиты пятидесятых". Или сороковых. Довольно специфическая музыка.
В рекламе она обычно звучит на фоне горящего камина или поля, по которому,
взявшись за руки, движутся две человеческие фигуры. Или это что-то из
сборника "Наши любимые песни". Не важно, в любом случае музыка знакомая и