"Звездная дорога" - читать интересную книгу автора (Авраменко Олег Евгеньевич)9. КЕВИНВ полпятого по местному времени пассажирский автокар с эмблемой дамогранского космопорта остановился возле серебристого красавца, гордо распростёршего крылья над взлётной полосой. Сопровождавший меня служащий, судя по манерам – отставной офицер флота, не скрывал своего восхищения. – Замечательная у вас машина, кэп. Это, скорее, не челнок, а небольшая яхта. – Челнок и есть маленькая яхта, – заметил я, выбираясь из автокара. – Впрочем, снаружи он кажется больше из-за особенностей конструкции. Вышедший вслед за мной служащий согласно кивнул: – С точки зрения занимаемого места действительно неэкономно. Зато как смотрится – глаз не отвести! И аэродинамические характеристики у него, должно быть, отменные. – По высшему разряду. – Вы любите летать в атмосфере? – Да. В этом есть своя прелесть. Конечно, ничто не может сравниться с овердрайвом, но иногда неплохо промчаться на огромной скорости над самой землёй, едва не задевая брюхом макушки деревьев. Это приятно щекочет нервы. – Роскошь... – тоскливо вздохнул бывший астронавт. – Ну что ж, командор, вот вы и на месте. Попутных вам ветров на звёздной дороге. – Спасибо, – просто сказал я. Ответить ему, как «наземнику», я не решился – ещё обидится; а встречное пожелание одолеть все бури на своём пути могло быть воспринято отставным офицером, как насмешка. Служащий вернулся в автокар, ещё раз смерил взглядом мой челнок и направился к маячившему вдалеке громадному зданию астровокзала. Где-то с минуту я смотрел ему вслед, затем поднялся по трапу и вошёл в тамбур. Наглухо задраив за собой люк, я крикнул: – Эй, Дженни! Ты не спишь? Дверь одной из двух жилых кают приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова Дженнифер. Её лицо выражало волнение. – Где уж там спать, – сказала она. – Челнок всё время тягали с места на место, к тому же я страшно боялась обыска. – И напрасно. Во-первых, дамогранцам плевать на транзит, а во-вторых, никто, кроме меня, не смог бы открыть люк. Дженнифер вышла из каюты, поправляя слегка помятое платье. – Ну как? – спросила она. – Получилось? – Без проблем. Девица из паспортного контроля всё устроила. – А не проболтается? – Риск, конечно, есть, но небольшой. Она отхватила изрядный куш и вряд ли захочет расстаться с ним. – А как же видеокамеры? Я ухмыльнулся: – По чистой случайности записи испортились. В общем, не беспокойся, всё замётано. Дженнифер подступила ко мне вплотную и поцеловала меня в губы. – Хорошо, будем надеяться, что это сработает. Кстати, когда взлёт? – Минут через двадцать пять. Пошли в рубку. Штурманская рубка располагалась в носовой части челнока и свободно вмещала двух человек – правда, третьему в ней было бы уже тесно. На пороге Дженнифер в нерешительности остановилась. – Кевин! Здесь стены прозрачные. – Только с одной стороны. Не бойся, никто тебя не увидит. – Я сел в капитанское кресло, включил главный терминал бортового компьютера и указал на место второго пилота: – Присаживайся, в ногах правды нет. Дженнифер удобно устроилась в кресле, с интересом огляделась вокруг, затем посмотрела на меня и, улыбаясь, произнесла: – А знаешь, милый, в этой форме ты просто неотразим. – Знаю, дорогая, – сказал я. – А теперь, пожалуйста, помолчи минутку. Компьютер закончил проверку всех систем корабля и доложил об их исправном функционировании. Я включил коммуникатор. – «Красный дракон» вызывает Центр управления. Говорит командор Макартур. Подтвердите приём. Спустя несколько секунд мне ответил мужской голос: – Центр управления на связи. Приём подтверждаю. Как дела, «Красный дракон»? – Сообщаю о готовности к старту. – Сообщение принято. Взлёт состоится согласно расписанию. Ждите дальнейших указаний. Конец связи. Я переключил коммуникатор в режим ожидания и повернулся к Дженнифер. – Всё, можешь говорить. – А диспетчеру не покажется подозрительным, что ты не включил изображение. – Нет, так принято. Это тебе не светский разговор. В данном случае от визуальной связи нет никакого проку, она бы лишь отвлекала внимание пилота и диспетчера. – Понятно. А когда нас переправят на стартовую площадку? – Мы уже на месте. Это взлётная полоса. Дженнифер восторженно ахнула: – Да что ты говоришь?! Я усмехнулся: – А ты думала, мы взлетим на гравитационной подушке? Как настоящий богатый сноб, я готов заплатить огромный экологический сбор, лишь бы прокатиться с ветерком. Неужели ты никогда не летала на реактивной тяге? – Нет, никогда. На Нью-Алабаме это запрещено. – Что ж, тогда привыкай к разнообразию мира. И постепенно вживайся в роль племянницы удачливого космического пирата. На лице Дженнифер отразилось удивление: – О чём ты? Я достал из кармана паспорт и передал ей: – Вот, познакомься со своей новой личностью. Дженнифер озадаченно посмотрела на обложку с моим фамильным гербом, хмыкнула и раскрыла паспорт. – Так это же моя фотография! – Естественно. – Что за странный язык! Я не понимаю, что здесь написано. – Ну хоть имя прочесть можешь? – Да, Дженнифер Макартур. – Вот и чудненько. А на пятой странице, между прочим, английский перевод. Нашла? – Ага... «Данный документ является удостоверением личности гражданина Земли Артура и действителен во всей Вселенной без ограничений во времени и пространстве...» – Ньюалабамское произношение Дженнифер было таким ужасающим, что я невольно поморщился. Заметив это, она принялась листать паспорт, пока не нашла итальянский перевод. – Так... «Настоящим подтверждается, что владелец данного паспорта находится под защитой и покровительством законов Земли Артура и пользуется всеми правами...» Что за чепуха?! – Это не чепуха, а твой новый паспорт. Отныне ты Дженнифер Макартур, моя двоюродная сестра. Думаю, так будет лучше. А что касается мисс Карпентер или миссис Купер, то пусть её ищут где-нибудь в другом месте. Дженнифер вернулась к первой странице и ещё раз посмотрела на свою фотографию. – Паспорт фальшивый? – Не более, чем мой. – А твой настоящий? Я пожал плечами: – Это чисто умозрительный вопрос. Земля Артура действительно существует, я с неё родом, никакая другая планета на меня претензий не предъявляет, так что мой паспорт признают если не де-юре, то де-факто. – А как насчёт меня? – Пока ты со мной, тебе нечего волноваться. Говори всем, что ты моя кузина, лишь недавно покинула Землю Артура... – Но ведь я ничего не знаю о ней, – запротестовала Дженнифер. – Даже не умею разговаривать на вашем языке. Кстати, как он хоть называется? – Валлийский. – Валлийский? – повторила она. – Если не ошибаюсь, валлийцы – жители Уэльса. – Не ошибаешься. – А Уэльс – часть Англии. – Спорное утверждение, но возражать не стану. – Тогда я ничего не понимаю. Откуда взялся валлийский язык, если в Уэльсе разговаривают по-английски? – Так было далеко не всегда. Впрочем, чтобы избежать подробных объяснений, я говорю знакомым, что мой родной язык ирландский. Отчасти это верно, ведь по крови я больше ирландец и шотландец, чем валлиец. Дженнифер вздохнула: – Час от часу не легче. А вдруг мне подвернётся ирландец, который разговаривает по-ирландски, что тогда? – Притворись глухонемой. – А если без шуток? – Я научу тебя нескольким расхожим фразам, которые наш ирландец поймёт с большим трудом. Это отобьёт у него охоту общаться с тобой на родном языке. Коронным номером будет: «Повторите, пожалуйста, ещё раз. У вас такое странное произношение, что я ничего не разберу». Мы оба рассмеялись. – Ну ладно, – сказала Дженнифер. – Это ещё полбеды. А что делать, если меня станут расспрашивать о Земле Артура? – Отвечай уклончиво. Скрытничай. Лги – но так, чтобы сразу было ясно, что ты лжёшь. К этому вопросу мы ещё вернёмся. Главное, ты должна твёрдо усвоить, что мы с тобой двоюродные брат и сестра, а твоего отца зовут Брендон. – Почему именно Брендон? – Потому что так зовут младшего брата моего отца. В таких деталях лучше по возможности ближе придерживаться истины. Дженнифер задумчиво кивнула: – Тут ты прав... Но мне не нравится твоя идея насчёт нашего родства. – С какой стати? – удивился я. – По-моему, это очень удобно для нас. – Да, чертовски удобно. Особенно для тебя. – Прости, не понял. Она пристально посмотрела мне в глаза: – А что тут понимать, Кевин! Ты любишь меня какой-то странной любовью. Я не рискну назвать это извращением, но всё же есть что-то нездоровое в твоём маниакальном стремлении видеть в женщине, с которой ты спишь, сестру. Я покраснел и, чтобы немного разрядить обстановку, врубил реактивные турбины. С хвостовой части челнока послышался слабый свист. – Дженни, пристегни ремни. Я не буду включать противоперегрузочные устройства. Она выполнила моё распоряжение. – Звукоизоляция тоже не работает? – Работает, но в режиме частичного подавления. Полная звукоизоляция и гравитационные компенсаторы лишают ощущения настоящего полёта. Впрочем, не бойся – в экстремальных ситуациях все системы безопасности включаются автоматически. – Я не боюсь, – ответила Дженнифер, внимательно разглядывая небольшую фотографию на консоли. – Это одна из твоих прежних «сестричек»? Или та самая двадцатилетняя любовь? Я отрицательно покачал головой: – Вот и не угадала. Это моя тридцатипятилетняя любовь. Её зовут Дана, и она моя мать. Красивая, правда? – Очень красивая. И очень молоденькая. Такой она была в юности? – Она и сейчас выглядит не намного старше. Дженнифер улыбнулась: – Вижу, ты сильно любишь её. Я кивнул: – Это у меня наследственное. – Что? – Гипертрофированная сыновняя любовь. В нашем роду сыновья, как правило, слишком сильно любят своих матерей. – Разве это плохо? – Скажем так: не всегда хорошо. Взять, к примеру, Александра, старшего брата моего отца... – Тут я осёкся, изумлённый своей откровенностью. – Так что же Александр? – нетерпеливо спросила Дженнифер. Я вздохнул. Было уже поздно идти на попятную. – Это неприятная история. Когда мой отец родился, Александр страшно ревновал к нему мать и даже пытался убить его. – Ты не шутишь?! – Нисколько. – М-да, хороша семейка. Ты тоже враждуешь с братьями? – Слава Богу, нет. Мы довольно дружны. – Их много? – Четверо. Шон, Артур, Марвин и Дункан. – Чудесный букет ирландских имён! – Скорее, шотландских. А вообще, кельтских. – Сёстры у тебя есть? – Навалом. – Это сколько? – Шестеро, не считая Пенелопы. – А почему «не считая»? – Потому что она моя сводная сестра. – Гм... Судя по твоему тону, ты её недолюбливаешь. – На то есть причины, – сухо произнёс я. – Какие? Я не знал, что ответить, но если бы и нашёлся, то всё равно не успел бы, так как в этот момент ожил коммуникатор: – Центр управления вызывает «Красного дракона». Командор Макартур, подтвердите приём. Голос был мужской, но не тот, что в предыдущий раз, более твёрдый, с властными нотками. Я сделал Дженнифер знак молчать и включил обратную связь: – «Красный дракон» Центру управления. Приём подтверждаю. – Говорит старший дежурный диспетчер космопорта. Я буду лично координировать ваш полёт в локальном пространстве Дамограна. – Весьма польщён, док. Чему я обязан столь высокой честью? – Вашей скандальной репутации. – Уверяю вас, слухи о моих подвигах сильно преувеличены. – В этом я не сомневаюсь, но нелишне будет подстраховаться. Почему вы так рано запустили двигатели? – Пусть разогреваются. – Что ещё за глупости! – Выключить, док? – Да ну вас! Можете взлетать. – Прямо сейчас? – Да. – А как же график... – Чёрт с ним, с графиком. Специально для вас освобождён такой широкий коридор, как будто должна пролететь целая бригада. – Ну вы даёте, ребята! – сказал я. – Стоило ли так утруждать себя? Кстати, я до сих пор не получил схемы вашего хвалённого коридора. – И не получите. До выхода из сферы притяжения планеты вы будете следовать моим указаниям. В этот момент я мысленно проклял созданную мной самим сеть межзвёздной связи, благодаря которой обо мне знали во всех респектабельных космопортах Галактики и боялись моего появления, как бубонной чумы. – Хорошая шутка, – язвительно произнёс я. – Уже можно смеяться? – Это не шутка, господин Макартур. Начальник порта поручил мне позаботиться о безопасности... – Засуньте свою безопасность... – я не закончил, вовремя вспомнив, что рядом находится Дженнифер. – Передайте вашему шефу, господин старший дежурный диспетчер, что вы переусердствовали и вывели меня из себя. Я не за то платил деньги, чтобы идти у вас на коротком поводу. – Макартур, вы... – – Мак... Командор Макартур! – взвизгнул старший диспетчер. – Вы не посмеете... – Ещё как посмею, – заверил его я. – Можете пустить мне вслед позитронные ракеты. Конец связи. Я решительно отключил коммуникатор и начал увеличивать тягу. Челнок подался вперёд, по его корпусу пробежала дрожь. – Что ты делаешь, Кевин? – отозвалась взволнованная Дженнифер. – Теряю дамогранскую визу, – ответил я. – И ещё зарабатываю штраф в несколько сотен тысяч долларов за мелкое хулиганство. – Ничего себе мелкое хулиганство! А вдруг ты столкнёшься с каким-нибудь судном? Погибнут сотни ни в чём не повинных людей. Я уже не говорю о нас с тобой. – Этого не произойдёт, дорогая. В данный момент парни из диспетчерской трудятся в поте лица, освобождая мне дорогу. А всё из-за их горе-начальника, который возомнил себя большой шишкой. Реактивные турбины требовательно взвыли. Я плавно отпустил тормоз, и челнок помчался по взлётной полосе, стремительно набирая скорость. Дженнифер вжалась в кресло и завизжала. – Ну-ну, милочка, успокойся, – невозмутимо произнёс я. – Ты пропустишь самое интересное... Вот, смотри! Земля под нами провалилась, и в считанные секунды её заволокло голубой дымкой. Корпус челнока вновь содрогнулся – мы преодолели звуковой барьер. Где-то там, внизу, безымянный старший дежурный диспетчер услышал гром, раздавшийся с ясного неба. Будет ему и молния... – Сейчас меня стошнит, – пожаловалась Дженнифер. – Дженни, солнышко! – воскликнул я. – Разве это не восхитительно? Разве у тебя не захватывает дух? – Ещё как захватывает... Ну всё, порезвились и хватит. Я стабилизировал курс и направил бортовому компьютеру запрос на безусловный запуск ц-привода. Автоматически заработали гравитационные компенсаторы, установилась полная звукоизоляция. Дженнифер облегчённо вздохнула. – Вот так уже лучше. Что теперь? – Включаем режим овердрайва. На экране появилось сообщение: Я нажал клавишу «Старт». Голубое небо, белые полупрозрачные облака, земля под нами – всё это в мгновение ока исчезло, и мы окунулись в океан нестабильности. За бортом корабля бушевала первозданная стихия. Ткань пространства-времени растягивалась и лопалась, озаряя безбрежную черноту космоса яркими вспышками протуберанцев. – Кевин, что происходит? – спросила Дженнифер, жмурясь. Я уменьшил пропускную способность фильтров и объяснил: – Гравитационные возмущения виртуального гиперполя. Сейчас мы движемся в области значительных перепадов потенциала, что и порождает всю эту феерию. Прекрасно, не правда ли? – И жутко. Я не уверена, что это совсем безопасно. – Ты права. Чтобы управлять кораблём в таких условиях, требуется определённая сноровка. Вот почему рекомендуется переходить в овердрайв лишь на значительном расстоянии от массивных небесных тел. – Не думаю, что ты когда-нибудь следовал этим мудрым рекомендациям, – заметила Дженнифер. – Правила для того и существуют, чтобы их нарушать. Кроме того, мне вовсе не улыбается более часа лететь с черепашьей скоростью, удаляясь на то самое «значительное расстояние». А так... Сама посмотри. Вспышки протуберанцев постепенно редели, становились менее яркими, а через несколько минут исчезли вовсе. – Ну вот, мы уже на «значительном расстоянии». Можно ложиться на курс и набирать скорость. – Я задал нужное направление и включил ц-привод на полную мощность. – Видишь, что происходит со звёздами? Дженнифер внимательно посмотрела вперёд. – Их вроде становится больше. – На самом деле пространство уплотняется. Мы поднимаемся вверх по составляющей «ц», возрастает скорость света и, как следствие, увеличивается предельно возможная скорость передвижения. В этом и состоит суть виртуализации пространства-времени. – А почему виртуализации? – Потому что изначально никакого гиперпространства не существует. Оно создаётся генераторами корабля и исчезает при возвращении в реальное пространство. Отсюда и более точный термин – виртуальное гиперпространство или виртуальный гипертуннель. Есть даже целая философская доктрина, из коей следует, что никакого овердрайва нет и в помине, что это лишь плод человеческого воображения, находящегося под влиянием генератора виртуального гиперполя, который, в свою очередь, является ничем иным как мощным гипнотическим устройством. Дженнифер рассмеялась: – Стало быть, и межзвёздные путешествия существуют лишь в человеческом воображении? Глупость какая! Я хмыкнул: – Это, конечно, крайний субъективизм, но не менее ошибочна и другая крайность, куда более распространённая. Девяносто пять процентов людей искренне убеждены в существовании некоего незыблемого гиперпространства, напичканного снующими туда и обратно кораблями. Чего только стоят все эти дурацкие фильмы с красочными батальными сценами в гиперпространстве... бред собачий! Если корабль идет на овердрайве, то можно лишь сесть ему на хвост и пассивно преследовать его, но никак нельзя сжечь лазерами или поразить позитронными ракетами. Сейчас мы движемся в виртуальном гиперпространстве; да, это реальность – но только НАША РЕАЛЬНОСТЬ, для других она недоступна. – А нас никто не преследует? – всполошилась Дженнифер. – Нет, – успокоил я её. – Да и кому это нужно. – Ну а вдруг? – В любом случае, это дохлый номер. За таким крутым парнем, как Кевин Макартур, угнаться невозможно. Через три с половиной часа моя малютка наберёт крейсерскую скорость и тогда ищи ветра в поле. – Кстати, теперь ты можешь сказать, куда мы летим? – Я сказал бы и раньше, если бы ты соизволила проявить интерес. Мы направляемся к Терре-де-Астурии. Для краткости эту планету называют просто Астурией. Дженнифер наморщила лоб: – Астурия? Где-то я слышала это слово. – Так называется одна северная провинция в Испании. Кроме того, есть два человека, которые носят титул принца Астурийского – один из них наследник испанского престола, другой... – Да, вспомнила! Рикардо Альварес де Астурия, тот самый Звёздный Рик – единственный пилот, которому удалось пересечь сферу Шварцшильда и остаться в живых. – Вот именно. И сейчас мы летим к нему в гости. – В Большое Магелланово Облако? – Нет, не так далеко. Астурия находится у основания Рукава Персея, приблизительно в двадцати пяти тысячах световых лет отсюда, если двигаться по дуге. Мы преодолеем это расстояние менее чем за две недели. – А я слышала, что Звёздный Рик – адмирал исследовательского флота в Большом Магеллановом Облаке. – Насколько я понял из его телеграммы, он подал в отставку. Руководство флота решило прекратить финансирование проекта по проникновению в параллельные миры – а это, как известно, навязчивая идея Рика. – Ты тоже веришь в существование параллельных миров? – Как учёный, я верю только в факты. А факты таковы, что наш мир – не единый сущий. В настоящее время я занимаюсь этим вопросом и уверен, что приглашение Рика погостить у него на родине напрямую связано с моими исследованиями. Думаю, он предложит мне объединить наши усилия. – Ты хорошо его знаешь? – И да, и нет. Мы были знакомы недолго, но успели подружиться. Так сказать, космическое братство, скреплённое кровью. Почти четырнадцать лет назад мы вместе посетили если не ад, то преддверие ада – внутренности чёрной дыры. Глаза Дженнифер широко распахнулись. – Так это Я кивнул: – Да. Перед тобой тот самый зелёный первокурсник, которого Рик чуть не угробил во время учебного полёта. После этой скандальной истории его исключили из Академии, мы устроили на прощанье грандиозную попойку и с тех пор больше не виделись. Рик поступил уорент-офицером7 в Сицилианский Экспедиционный Корпус, уже через полгода получил звание мичмана, потом начал быстро продвигаться по службе и в конце концов стал самым молодым адмиралом за всю историю звёздного флота. Ну, а я тем временем продолжал учёбу в Академии сразу по двум специальностям – пилот-навигатор и физик. – Расчувствовавшись, я вздохнул. – Знаешь, Дженни, сейчас у меня такое ощущение, будто я лечу не на Астурию, а совершаю путешествие в прошлое, во времена моей бурной юности. Она сжала мою руку. – Я понимаю тебя. Вам с Риком будет что вспомнить при встрече. – Да уж, точно. Такое не забывается. И чёртов Рик прекрасно это знает. Он был уверен, что, получив его приглашение, я брошу все свои дела на Земле и полечу к нему на Астурию. Мне хорошо знакомы эти королевские замашки. – Что ты имеешь в виду? – Рик член правящего дома на своей планете, двоюродный брат короля. Мало того, он не просто принц, а наследный принц, и должен был стать регентом в виду недееспособности кузена. Однако ему не улыбалось править провинциальной планетой, и он избежал этой участи, сделав свою сестру королевой. – А что с королём? – По моим сведениям, он умственно неполноценен. Государством управляет его жена. – Бедняжка. Я пожал плечами: – Кто знает. Может быть, власть – это то, что ей нужно. – Женщине прежде всего нужна семья, – не согласилась со мной Дженнифер. – Любящий и заботливый муж, дети... Почему ты улыбаешься, Кевин? Я сказала что-то смешное? – Вовсе нет, дорогая. Просто я подумал... – Что ты подумал? Я набрался духу и выпалил: – Как ты полагаешь, получится из меня любящий и заботливый муж? Дженнифер на мгновение опешила. – Это... это предложение? – Да, Дженни. Я прошу тебя стать моей женой. Что скажешь? – Ты... ты... – Так и не закончив своей мысли, она рывком поднялась с кресла и выбежала из рубки. Оставшись в одиночестве, я состроил гримасу своему угрюмому отражению на зеркальной панели. Похоже, мой экспромт со сватовством потерпел фиаско. Такой реакции Дженнифер я не ожидал – но не зря говорят, что женская душа потёмки. Впрочем, и мы, мужчины, хороши. Что за чёрт меня дёрнул сделать ей предложение? Ведь нас разделяет целая пропасть... Ай, плевать на пропасть! Я ещё раз убедился, что челнок движется без отклонений от заданного курса, затем прошёл в жилую каюту, оборудованную под спальню. Дженнифер лежала поперёк широкой кровати и бездумно глядела в иллюминатор, за которым, словно светлячки, проносились звёзды, по ходу изменяя свой цвет с ярко-голубого на красный. В хрустальной пепельнице на тумбочке тлела наполовину скуренная сигарета. Я взял сигарету и присел на край постели. – Дженни, я люблю тебя. Она положила голову мне на колено. – Я знаю это, Кевин. Я тоже люблю тебя. – Так выходи за меня замуж. – Нет. – Почему? – Я не нужна тебе как женщина. Для тебя я прежде всего объект заботы и опеки – братской ли, отцовской, не суть важно. Ты уже – Что за глупости?! – Это не глупости, это правда. Ты любишь меня, но занимаешься со мной любовью только потому, что так принято, можно сказать, из чувства долга, и ещё – чтобы не уронить своего достоинства. А на самом же деле тебе больше хочется просто взять меня на руки, покачать, спеть мне песенку, рассказать на ночь сказку, потом уложить в постельку, поцеловать в щёчку и сидеть рядышком, пока я не засну. Я застонал. Слова Дженнифер отзывались во мне болью. Она была права, совершенно права... – Кевин, тебе нужно обратиться к психиатру. – Мне не нужен психиатр, мне нужна ты. – И психиатр, – настаивала Дженнифер. – Он поможет тебе понять, что с тобой происходит. – Я сам прекрасно понимаю, что со мной происходит. Я одинок в этом мире, Дженни, и ты очень нужна мне. Как жена, как сестра, как дочь – всё вместе. Я больше не в силах терпеть одиночество. – Но ведь у тебя есть семья – отец, мать, братья, сёстры, другие родственники. – Да, есть. Но они далеко и ничего не знают о жизни, которую я веду. – Неужели они так оторваны от внешнего мира? – Даже больше, чем ты можешь себе представить. – Ты хоть изредка видишься с ними? – Время от времени я их посещаю. – И ничего не рассказываешь им? – Нет. – Почему? – Боюсь, они не поймут и не одобрят моих поступков. У них свои ценности, свои взгляды на жизнь, и я... Мне очень тяжело, Дженни. Я хочу, чтобы ты была со мной. Я нуждаюсь в твоей поддержке, в твоём понимании. – Я буду с тобой, Кевин. Что бы ты ни задумал, я поддержу тебя, чем только смогу. – А ты не сочтёшь меня сумасшедшим? – Нет, ни в коем случае. – Я собираюсь стать властелином Галактики. – Ты серьёзно? – Вполне. – Это было бы здорово. – Ты вправду так думаешь? – Да. Особенно, если ты намерен установить в своих владениях законы, подобные земным. В отличие от самих землян, земные порядки мне нравятся. Но зачем тебе это? – Стремление к власти не нуждается в обосновании. Власть – Да, – кивнула Дженнифер. – Теперь, с появлением станций гиперсвязи, ситуация изменилась. – Вот именно. Сеть межзвёздной связи только зарождается, но уже сейчас она оказывает огромное влияние на всё человеческое сообщество и прямо на глазах меняет лицо мира. А с дальнейшим её развитием активизируются интеграционные процессы, пробьёт час властолюбцев, завоевателей, идеалистов всех мастей и оттенков. В конце концов кому-то удастся объединить под своей сенью Галактику или большую её часть – и я совсем не уверен, что этот «кто-то» будет лучшим правителем, чем я. – Гм. Ты определённо принадлежишь к категории идеалистов. – Ошибаешься, дорогая. Я жёсткий прагматик. У меня есть веские причины желать единства Галактики. – Какие же? – Параллельные миры. Почти наверняка в них обитают мыслящие существа, и человечество должно встретиться с ними не разрозненным, а сплочённым. – Мыслящие существа, – скептически повторила Дженнифер. – Раньше их искали в нашей Галактике, но не нашли. Затем фантасты стали писать о Чужих из других галактик и пугать нас их нашествием. А теперь вот появилась свежая идейка насчёт параллельных миров. Лично я не верю ни в братьев, ни во врагов по разуму. – Блажен, кто не верует, – сказал я и погладил её мягкие шелковистые волосы. – Несмотря на наши разногласия по этому вопросу, я счастлив, что мы вместе. – Я тоже счастлива, Кевин. Ведь я тоже была одинока до встречи с тобой. Отец никогда не любил меня, Купер относился ко мне как к части домашнего интерьера, у меня не было близких подруг, друзей... совсем никого. Я стала преступницей, беглянкой, меня ожидала тюрьма – и тут появился ты, мой спаситель, мой принц на белом коне. – Если честно, я предпочитаю вороных. – Что? – Моя любимая масть вороная. На белых лошадях я плохо смотрюсь. – Ты умеешь ездить верхом? – Естественно. Любой уважающий себя принц должен уметь обращаться с лошадью. – Ты в самом деле принц? – Да, ты попала в точку. Так получилось, что мой отец – король, правитель Земли Артура, а я – его старший сын. Дженнифер поднялась, села рядом со мной и закурила сигарету. – Я уже ничему не удивляюсь, – наконец произнесла она. – Слишком много сюрпризов. Боюсь, мне будет трудно играть роль твоей кузины. – А я не говорил, что это легко. – На Астурии меня сразу раскусят. Ведь я не аристократка. – От тебя не требуется изображать аристократку. Ты единственная, кому я рассказал о своём происхождении. Остальные считают, что мой отец – ушедший на покой космический пират. Дженнифер в растерянности покачала головой: – Нет, надо же! Принц, старший сын короля... Ты наследник престола? – Да. – И отец позволил тебе покинуть планету? – В некотором смысле он даже рад, что я не путаюсь у него под ногами. – Странно. – Совсем наоборот. Дети великих королей становятся плохими монархами не только потому, что природа отдыхает на них. Иногда это происходит вследствие невольного подавления личности сына авторитетом отца. Так ведь и случилось с моим дядей Амадисом. Говорят, он был скверным королём. – Поэтому твой отец сместил его с престола? – Амадис сам отрёкся, когда понял, что не может управлять государством. – Постой! А как же ещё один старший брат твоего отца? Александр – тот, который пытался убить его. Я до боли прикусил губу. Оказывается, говорить полуправду ещё труднее, чем просто лгать. – Давай условимся так, Дженни. Ты не услышишь от меня ни слова лжи, но кое-что я рассказывать тебе не стану, на некоторые вопросы откажусь отвечать. Она немного помедлила, затем согласно кивнула: – Хорошо, договорились. – Только не обижайся... – Я не обижаюсь. Напротив, ценю твою откровенность. – Дженнифер встала с кровати, подошла к иллюминатору и посмотрела наружу. – С какой скоростью мы летим? – Около пятнадцати светолет в час. А через три часа разгонимся до восьмидесяти. – Невероятно! «Макьявелли» набирал скорость два дня, а твоей малютке понадобится чуть больше трёх часов, чтобы лететь почти втрое быстрее. – Сравнения здесь неуместны, – заметил я. – «Никколо Макьявелли» грузопассажирский лайнер, а «Красный дракон» спортивный челнок. Пять лет назад я выиграл на нём трансгалактические гонки. Дженнифер хмыкнула: – Я была бы удивлена, если бы ты оказался вторым или третьим. Судя по всему, ты привык только выигрывать. – Так оно и есть. – А что произойдёт, если мы столкнёмся со встречной звездой? – Это маловероятно, вернее, почти невероятно. К тому же мы движемся по дуге, огибая Центральное Скопление. – Ну а вдруг? – Потрясёт чуток и всего-то делов. По большому счёту, звёзды, которые мы сейчас видим, иллюзия. Реальны только гравитационные и электромагнитные возмущения виртуального поля. – Я читала, что в гиперпространстве полно жёсткого излучения. – Не беспокойся, мы от него полностью ограждены. Дженнифер вернулась на своё прежнее место возле меня и взяла следующую сигарету. – Ты слишком много куришь, – с упрёком сказал я. – Знаю, – ответила она. – Но это не имеет значения... Между прочим, на Астурии разговаривают по-испански? – Да. Предки астурийцев были выходцами с Терры-Кастилии. – Я не знаю испанского. – Зато ты хорошо владеешь итальянским, а эти языки очень похожи. За две недели полёта я помогу тебе усвоить азы произношения и грамматики, а уже на месте ты быстро приспособишься. Начнём с того, что нужно говорить не «синьор», а «сеньор», не «синьора», а «сеньора», не «синьорина», а «сеньорита»... – И перед личными мужскими именами нужно употреблять приставку «дон», а перед женскими – «донья». – Постой, Дженни, не спеши. Имей в виду, что на Астурии монархия, а значит, почтительные титулы «дон» и «донья» – привилегия дворянства. Дженнифер вздохнула: – Я чувствую себя не в своей тарелке, Кевин. Мне, выросшей в демократическом обществе... – Ой ли! – насмешливо произнёс я. – Так ли это? Согласно последнему изданию Британской Энциклопедии, общественный строй на Астурии характеризуется как демократическая монархия, а на Нью-Алабаме – олигархическая демократия. Если не ошибаюсь, у вас до сих пор существует имущественный ценз для избирателей. – По-моему, это правильно. Не нужно судить по земным меркам – ведь на Земле подавляющее большинство людей живёт в достатке. А если у нас позволить черни участвовать в выборах, государство будет ввергнуто в хаос анархии и социализма. – Глупейшее заблуждение! На многих других планетах «черни» не меньше, чем у вас, но всеобщее избирательное право не приводит ни к какому хаосу. Всё дело в политической культуре граждан и в понимании того элементарного факта, что простым перераспределением благ ничего не добьёшься. На той же Астурии парламент избирается всем совершеннолетним населением планеты, и именно он принимает законы и утверждает состав правительства. Хотя полномочия главы государства довольно широкие, они всё же ограничены жёсткими рамками конституции. – А на твоей родине то же самое? – Нет. Земля Артура типичный образец неограниченной монархии. Никакого тебе парламента, никакого избирательного права, вся власть принадлежит королю, и он распоряжается ею по своему усмотрению. Есть, правда, Государственный совет – но это, большей частью, совещательный орган. – Наверное, твоему отцу очень трудно? – Ещё как! Абсолютная власть – огромная ответственность, и её не на кого переложить. Разумеется, в любой момент можно найти козла отпущения, но мой отец выше этого. Он старается быть справедливым королём. – Так почему не учредит демократическое правление? – Это невозможно. У нас... особая ситуация. – А именно? – Извини, Дженни. – Хорошо. Между нами вновь повисла неловкая пауза. Я обнял Дженнифер и зарылся лицом в её душистых волосах. – Солнышко, ты ещё не передумала? Выходи за меня замуж. – Нет, Кевин, – ответила она. – Теперь тем более нет. – Эх, зря я рассказал тебе об отце! – Надеялся прельстить меня титулом? – Что ты! Даже не думал об этом. – Тогда пусть всё остаётся как прежде. Я буду твоей подругой, сестрой, дочерью, кем хочешь – только не женой. – И мне можно будет качать тебя на руках, петь тебе песенки, рассказывать на ночь сказки, потом укладывать в постельку, целовать в щёчку и сидеть рядышком, пока ты не уснёшь? Дженнифер рассмеялась: – Шутить изволите, ваше высочество! |
||
|