"Станислав Лем. Рукопись, найденная в ванне" - читать интересную книгу автора

его от основания до самого верха. Вот так этот муравейник, оплот загадочной
подземной деятельности последних Президентидов, обратился в мертвую
окаменелость, которая тысячу шестьсот восемьдесят лет ждала своего открытия.
Мы не будем описывать здесь все безмерное богатство открытий при
раскопках Третьего Пентагона. Интересующихся отсылаем к специальным работам.
Следует лишь добавить еще несколько замечаний, предваряющих чтение Записок.
Обнаружили их на третьем году работ на четырехрядном ярусе с системой
внутренних коридоров, где были расположены помещения ванных комнат. В одной
из них, заполненной, как и все остальные, застывшей лавой, были найдены
части двух человеческих скелетов, а под ними - листки бумаги, представляющие
собой оригинал Записок.
Как сможет убедиться читатель, смелые предположения Гистогностера
Вид-Висса полностью подтвердились.
Записки дают представление о судьбе замкнутого подземного сообщества
людей, которые, искусственно не принимая к сведению реальное положение
вещей, делали вид, что являются мозгом и штабом сверхдержавы, простирающейся
до самых отдаленных галактик, и игра их стала верой, а вера - уверенностью.
Читатель станет свидетелем того, как фанатичные слуги Кап-И-Таала
создали миф о так называемом "Антиздании", как проводили жизнь в
подсматривании друг за другом, в проверках правомерности чужих действий и
преданности пресловутой "Миссии" даже тогда, когда последний след реальности
этой "Миссии" уже стерся в их памяти, так что им осталось только лишь все
более глубокое погружение в пучину массивного психоза.
Историческая наука еще не сказала своего окончательного мнения о
Записках, называемых также, по месту их находки, "Дневником, найденным в
ванне".
Нет также единогласия по отношению к датировке отдельных частей
манускрипта - первые одиннадцать страниц Гибириадские Гностеры считают
апокрифом более поздних лет - однако для рядового читателя эти споры
специалистов несущественны.
Итак, настала пора нам, наконец, умолкнуть, чтобы последний дошедший до
наших времен свидетель бумажной эпохи неогена заговорил собственным голосом.

1

Комнату с таким статусом, в которую мой пропуск давал бы право войти,
отыскать не удалось. Сначала я попал в Отдел Проверки, потом в Отдел
Дезинформации, где какой-то служащий из Секции Нажима порекомендовал мне
подняться на девятый этаж, но там никто не хотел со мной даже разговаривать.
Я блуждал среди множества людей в форме и штатском, каждый коридор был
наполнен энергичными шагами, хлопаньем дверей, щелканьем каблуков, и в эти
воинственные звуки вплеталось стеклянное звяканье далеких колокольчиков,
словно где-то заливались бубенцы. Время от времени курьеры проносили по
коридору кипящие чайники, несколько раз я по ошибке забредал в туалеты, в
которых торопливо подкрашивались секретарши. Агенты, переодетые лифтерами,
приставали ко мне со всякой чепухой, а один из них, с искусственным
инвалидным протезом, столько раз перевозил меня с этажа на этаж, что уже
кивал мне издали и даже перестал фотографировать аппаратом, имитировавшим
гвоздику, засунутую в петлицу.
Около полудня он стал мне уже "тыкать" и продемонстрировал то, к чему