"Станислав Лем. Молот" - читать интересную книгу автора

например, молотком?
Он лег грудью на стол, и крышка услужливо наклонилась. Раскрыл циркуль,
нашел на карте звездного неба - бледно-голубой, как земные моря, - длинную
черную линию. Воткнул ножку циркуля, поставил курвиметр на траекторию
ракеты нелегка потянул; маленький, как ручные часы, механизм застрекотал и
покатился по линии. Правда, он мог всего этого и не делать. И здесь его
могли выручить автоматы, но ему было предусмотрительно оставлено несколько
таких работ - не из любви к нему, конечно.
Он работал внимательно. Не поднимая головы, задал несколько вопросов,
касающихся галактических координат. Над ним висел звездный глобус, готовый
по приказу вспыхнуть изнутри приятным светом; потолок, разрисованный
изумрудными, кремовыми и апельсинно-желтыми многоугольниками, менял свой
узор по велению человеческого голоса. Но это давно перестало его
интересовать. Спокойный голос продиктовал ему данные о местонахождении
ракеты. Он записал цифры, чтобы потом проверить их в рубке управления, и
продолжил кривую пути, пройденного ракетой за сутки, прикинул расстояние
до ближайших звезд, расставив пальцы так, словно собирался взять аккорд.
Четыре световых года, пять и семь десятых года, восемь и три сотых.
Наиболее отдаленная звезда имела свою планетную систему. Он засмотрелся на
черную точку, которой была обозначена на карте эта звезда. Ракета не была
приспособлена для посадки на других планетах, но могла к ним приближаться.
А если в рубке изменить систему соединений в автоматах и взять курс на эту
звезду?..
Чтобы до нее добраться, понадобится не менее десяти лет, не считая
времени на торможение. Этим подсчетом он занимался уже не впервые. Его не
интересовала ни сама звезда, ни ее планеты. Просто хотелось нарушить
график полета, поломать весь план. Он откинулся в кресло.
- Музыки, но без скрипки, лучше фортепьяно. Можно Шопена, но негромко,
- произнес он.
Раздались аккорды. Он не слушал музыку, рассматривая карту. Белыми
точками бежал по карте пунктир, вычерчивая гигантскую петлю - дальнейший
путь ракеты. Вся она не умещалась на этих листах. Он знал, что в один
прекрасный день черный след добежит до края звездного моря и, войдя в
комнату, он найдет на столе новый квадрат карты. Всего их должно быть
сорок семь. Тот, на котором он сейчас прокладывал маршрут, - двадцать
первый.
- Довольно, - прошептал он едва слышно. Музыка продолжалась. - Тихо! -
крикнул он.
Аккорд, оборвавшись, растаял в воздухе. Он попробовал просвистеть
только что услышанное, но не получилось, он фальшивил: у него не было
слуха. "Надо было найти более музыкального парня, - подумал он, - а может,
и я еще научусь петь, время у меня есть". Он встал из-за стола, щелчком
сбил циркули. Один, скользнув по кальке с глухим стуком, впился в
подлокотник кресла и задрожал.
Он направился к двери. Циркули сами попадут в отведенное для них место.
"Придумали бы хоть какие-нибудь сюрпризы, неожиданности, - мелькнуло в
сознании, - чтобы можно было не найти нужный предмет и из-за этого
разъяриться. Или заблудиться?" Он хотел, чтобы помещения меняли форму и
место, чтобы автоматы мешали, лезли под ноги, давали неверные показания,
обманывали. "Один может лгать, - неожиданно пришло ему в голову, - но как