"Станислав Лем. История бит-литературы в пяти томах" - читать интересную книгу автора

"внутреннее концептуальное пространство". В нем возникает "эн-мерное тело
отражений", относящееся к оригиналу так, как организм к эмбриону; проекция
этого "организма" на язык перевода дает ожидаемый результат.
Впрочем, реальный процесс сложнее, в частности, потому, что качество
перевода постоянно контролируется путем обратного перевода (с "организма"
на язык "оригинала"). Агрегат-переводчик состоит из блоков, между которыми
нет связи: "общаться" они могут лишь через процесс перевода. Х.Элиас и
Т.Земмельберг сделали поразительное открытие: "эн-тело отражений" в
качестве уже "истолкованного", то есть семантически усвоенного машиной
текста, можно увидеть целиком - если этот абстрактный объект ввести в
особую электронную приставку (семоскоп).
"Тело отражений", спроецированное в концептуальный континуум, выгладит
как сложная, многослойная, апериодическая и переменно-асинхронная фигура,
сотканная из "пылающих нитей" - то есть из миллиардов "значащих кривых".
Эти кривые в своей совокупности образуют плоскости разрезов семантического
континуума. В иллюстративных материалах ко II тому читатель найдет ряд
семоскопических снимков, изучение и сопоставление которых дает весьма
впечатляющие результаты. Тут видно, что качество оригинального текста
имеет отчетливое соответствие в геометрической "красоте" семофигуры!
Мало того: даже при небольшом навыке можно "на глаз" отличить
дискурсивные тексты от художественных (беллетристических, поэтических);
религиозные тексты почти без исключения очень сходны с художественными,
тогда как для философских в этом (визуальном) плане характерен большой
разброс. Не будет большим преувеличением сказать, что проекции текстов в
машинный континуум - это их застывшие смыслы. Тексты особенно стройные в
логическом отношении выглядят как сильно стянутые переплетения и пучки
"значащих кривых" (тут не место объяснять их связь с областью рекуррентных
функций: отсылаем читателя к IX главе II тома).
Всего необычнее выглядят тексты литературных произведений
аллегорического характера: их центральная семофигура обычно окружена
бледным ореолом, а по обеим его сторонам (полюсам) виднеются
"эхо-повторения" смыслов, порою напоминающие картину интерференции
световых лучей. Как раз благодаря этому возникла машинная
топо-семантическая критика (мы еще скажем о ней) - критика любых
интеллектуальных творений человека, и прежде всего - его философских
систем.
Первым произведением бит-мимезиса, получившим всемирную известность,
был роман Псевдо-Достоевского "Девочка". Создал его в релаксационном
режиме многоблочный агрегат, занимавшийся переводом полного собрания
сочинений русского писателя на английский язык. Выдающийся русист Джон
Ради в своих воспоминаниях рассказывает, какое потрясение он пережил,
получив машинописную рукопись, подписанную странным (как он полагал)
псевдонимом ГИКСОС. Впечатление, произведенное чтением "Девочки" на этого
знатока Достоевского, надо думать, было и впрямь неслыханным, коль скоро
он, по его собственным словам, усомнился, что читает роман наяву!
Авторство текста было для него несомненным, но в то же время он знал, что
у Достоевского такого романа нет.
Вопреки тому, что писали газеты, агрегат-переводчик, усвоив все
написанное Достоевским, включая "Дневник писателя", а также всю литературу
о Достоевском, вовсе не сконструировал "фантом", "модель" или "машинное