"Станислав Лем. Ананке (Пиркс на Марсе)" - читать интересную книгу автора

увидел в небе сквозь бледно-серую дымку колючий зеленый огонек, крохотный,
но необычайно ярко мерцающий, словно кто-то сверху просверливал атмосферу
Марса пылающим изумрудом. От этой сверкающей точки расходились во все
стороны бледные полоски - это были клочки туч, вернее, тех недоносков,
которые в здешней атмосфере выполняют обязанности туч. Попадая в сферу
ракетных выхлопов, они вспыхивали и распадались, как бенгальские огни.
Корабль рос; собственно, по-прежнему росла только его круглая корма.
Раскаленный воздух заметно колебался под ним, и неопытному человеку могло
бы показаться, что корабль слегка раскачивается, но Пиркс слишком хорошо
знал эту картину и не мог ошибиться. Все шло так спокойно, без всякого
напряжения, что Пиркс припомнил первые шаги человека на Луне - там тоже
все шло, как по маслу. Корма была уже зеленым пылающим диском в ореоле
огненных брызг. Пиркс поглядел на главный альтиметр над пультами
контролеров, - когда имеешь дело с такой громадиной, как "Ариэль", легко
ошибиться в оценке высоты. Одиннадцать, нет - двенадцать километров
отделяло "Ариэль" от Марса; очевидно, корабль опускался все медленней
благодаря возрастанию тормозной тяги.
Вдруг сразу произошло многое.
Кормовые дюзы "Ариэля" в короне зеленых огней заколебались как-то
по-иному. В громкоговорителе послышалось невнятное бормотание, выкрик,
нечто вроде: "Ручная!", а может, "Не знаю!" - единственное; что прокричал
человеческий голос, сдавленный, искаженный, - неизвестно, был ли это
Клайн. Зеленый огонь, полыхавший из кормы "Ариэля", вдруг поблек. Это
длилось долю секунды. В следующее мгновение корма словно растопырилась от
ужасающей бело-голубой вспышки, и Пиркс понял все сразу, в дрожи
ошеломления, пронзившей его с головы до пят, так что глухой исполинский
голос, зарокотавший в громкоговорителе, ничуть не удивил его.
- "Ариэль" (пыхтенье). Перемена процедуры. Из-за метеорита. Полный
вперед на оси. Внимание! Полная мощность!
Это был автомат. На фоне его голоса кто-то вроде кричал, а может, это
чудилось. Во всяком случае, Пиркс правильно истолковал изменение окраски
выхлопного пламени: вместо бороводорода включилась полная мощность
реакторов, и гигантский корабль, будто заторможенный ударом ужасающего
невидимого кулака, дрожа всеми скреплениями, остановился - по крайней мере
так это выглядело для наблюдателей - в разреженном воздухе, на высоте
всего четырех-пяти километров над щитом космодрома. Нужен был маневр
дьявольский, запрещенный всеми правилами и постановлениями, вообще
выходящий за рамки космонавигации, - удержать махину в сто тысяч тонн
весом; ведь требовалось сначала погасить скорость ее падения, чтобы она
вслед за тем снова могла взвиться вверх.
Пиркс увидел в ракурсе бок исполинского цилиндра. Ракета потеряла
вертикальное положение. Она кренилась. Начала было невероятно медленно
выпрямляться, но ее качнуло в другую сторону, как гигантский маятник;
новый обратный крен корпуса был уже больше. При столь малой скорости
потеря равновесия с такой амплитудой была неодолима.
Лишь теперь дошел до Пиркса крик главного контролера:
- "Ариэль"! "Ариэль"! Что вы делаете?! Что у вас творится?!
Как много может произойти за долю секунды!
Пиркс у параллельного, незанятого пульта во всю глотку кричал в
микрофон: