"Станислав Лем. Формула Лимфатера" - читать интересную книгу автора

- Естественно. Разве я сказал, что в этой коробке весь человек? Я
говорил только о душе. Вообразите себе, что с этой секунды вы перестаете
получать всякую информацию извне, как будто ваш мозг отделен от тела, но
продолжает существовать во всей полноте жизненных сил. Вы станете,
разумеется, слепым и глухим, в известном смысле также парализованным,
поскольку уже не будете иметь в своем распоряжении тела, однако целиком
сохраните внутреннее зрение, то есть ясность разума, полет мысли, вы
сможете свободно мыслить, развивать и формировать воображение, переживать
надежды, печали, радости, вызванные преходящими изменениями душевного
состояния, - именно это все дано душе, которую я кладу на ваш стол...
- Это ужасно... - сказал я. - Слепой, глухой, парализованный... На
века.
- Навеки, - поправил он меня. - Я сказал уже столько, господин Тихий,
что могу добавить только одно. Сердцевина тут - кристалл, особый вид, не
существующий в природе, инертная субстанция, не вступающая ни в какие
химические соединения... В ее непрерывно вибрирующих молекулах и заключена
душа, которая чувствует и мыслит...
- Чудовище, - произнес я тихо и спокойно, - отдаете ли вы себе отчет
в том, что вы сделали? А впрочем, - я вдруг успокоился, ведь сознание
человека не может быть повторено. Если ваша жена живет, ходит, думает, то
в этом кристалле заключена самое большее лишь некая копия ее души...
- Нет, - возразил Декантор, косясь на белый пакетик. Должен добавить,
господин Тихий, что вы совершенно правы. Невозможно создать душу кого-то
живущего. Это была бы бессмыслица, парадоксальный абсурд. Тот, кто
существует, существует, ясное дело, лишь один раз. Продолжение можно
создать лишь в момент смерти. Впрочем изучая детально строение мозга
человека, которому надо изготовить душу, все равно разрушаешь этот живой
мозг...
- Послушайте... - прошептал я. - Вы... Убили свою жену?
- Я дал ей вечную жизнь, - отвечал он, выпрямляясь. Впрочем, это не
имеет никакого отношения к делу, которое мы обсуждаем. Если хотите, это
дело между моей женой, - он положил ладонь на пакетик, - и мной, судом и
полицией. Поговорим о чем-либо ином.
Долго я не мог произнести ни слова. Протянул руку и кончиками пальцев
коснулся коробки, завернутой в толстую бумагу; она была тяжелая, словно
отлитая из свинца.
- Ладно, - сказал я, - пусть будет так. Поговорим о чем-либо ином.
Предположим, я дам вам средства, которых вы добиваетесь. Неужели вы
вправду настолько безумны, чтобы полагать, будто хоть один человек
разрешит себя убить только для того, чтоб его душа до скончания веков
терпела невообразимые муки - лишенная даже возможности самоубийства?!
- Со смертью действительно есть определенные трудности, - согласился
после непродолжительного раздумья Декантор. Я заметил, что его темный глаз
скорее ореховый, чем карий. Но ведь можно для начала рассчитывать на такие
категории людей, как неизлечимо больные, как утомленные жизнью, как
старцы, дряхлые физически, но ощущающие полноту духовных сил...
- Смерть не самый худший выход по сравнению с бессмертием, которое вы
предлагаете, - пробормотал я.
Декантор снова усмехнулся.
- Скажу нечто такое, что вам, возможно, покажется забавным, - сказал