"Сергей Лексутов. Игра в голос по-курайски ("Оползень" #1) " - читать интересную книгу автора

взвился ввысь. Земля провалилась вниз, вокруг распахнулась бескрайняя,
бездонная, полная света и ветра пустыня неба. Несмотря на свет, вокруг Мурзы
величественно и гордо засияли звезды. Их лучи слепили, кололи глаза, тело,
мозг, будили неведомые желания. Вдруг Мурза ощутил никогда раньше не
испытанную тягу к полету:
- Как, без высочайшего повеления Центрального Султаната?! - в ужасе
прошептал он, проглотив кляп от изумления.
Он всегда считал, что затмевает звезды своим сиянием. Но звезды вокруг
сияли нагло и заносчиво, не обращая на него никакого внимания. Он посмотрел
вниз, и ужас его дошел до предела. На земле он не смог разглядеть своей
юрты. На бескрайних пастбищах стояло множество юрт, и, наверное, его юрта
была всего лишь одной из многих, но не самой большой. И тогда он принялся
бороться с просыпающейся тягой к полету. Еле-еле ему удалось с ней
справиться. Вскоре он неподвижно повис в небе, а потом все быстрее и быстрее
начал опускаться вниз. Наконец он увидел под собой юрту, и с облегчением
пробив крышу, низринулся на чье-то мягкое ложе.
Не успел он опомниться, как услышал рассерженный голос Шахини:
- Как посмел ты, о червь земной, летать без высочайшего повеления? Как
посмел ты свалиться на мое ложе, да еще в таком виде?
Мурза, барахтаясь среди мягких подушек, запричитал:
- О, повелительница! Пощади! Не по своей воле поднялся я в небо.
Проклятые террористы отправили меня в полет... Страшно... Как страшно там, в
небе! Защити, великая!.. - он заплакал.
Шахиня, смилостивившись, схватила его, посадила к себе на колени,
развязала шаровары, вытерла нос подолом своего роскошного халата и,
поглаживая, баюкая, быстро успокоила. Когда Мурза перестал всхлипывать, она
взяла с золотого блюда большой баклажан, сунула в рот Мурзе:
- Скушай, мой хороший, маринованный баклажанчик и успокойся...
Давясь, Мурза жадно прожевал баклажан, и все еще изредка всхлипывая,
начал рассказывать:
- А что он видел, тот наглый манприс, в пустыне этой без дна и края?
Зачем такие, смущают души своей любовью к полетам в небо? Что им там ясно?
Зачем он бомбу, в мой зад засунув, в полет отправил меня недолгий? Рожденный
ползать, летать не может! Забыв об этом, во мне хотел он к полетам тягу
пробудить...
Теперь я знаю, в чем прелесть, полетов в небо! Она - в падении!..
Смешны манприсы! Земли не зная, на ней тоскуя, они стремятся высоко в небо,
и ищут жизни в пустыне знойной! Там только пусто. Там много света, но нет
там пищи и нет опоры живому телу. Зачем же гордость? Зачем укоры? Затем чтоб
ею прикрыть безумство своих желаний, и скрыть за ними свою негодность для
дела жизни! Смешные люди!.. Но не обманут меня их речи. Я сам все знаю! Я -
видел небо... Взлетал в него я, его измерил, познал паденье, но не разбился,
а только крепче в себя я верю. Пусть те, кто землю любить не могут, живут
обманом. Я знаю правду. И их призывам я не поверю. Земли творенье - землей
живу я, - и Мурза поудобнее устроился на коленях Шахини, гордясь собою.
- Бедный, бедный Мурзик! Воскликнула Шахиня. - Сколько же ты вынес от
жестокости проклятых террористов. Ну, ничего, мы выделим тебе путевочку к
последнему, самому теплому, морю из фонда помощи нуждающимся властителям.
Отдохнешь, наберешься сил, - она ловко надела на Мурзу его помятые шаровары,
взяла с блюда еще один баклажан. - На, скушай еще баклажанчик...