"Жан-Мари Гюстав Леклезио. Небесные жители " - читать интересную книгу автора

нет, ничего.
Облака - они такие. Они так высоко, приходят из такой дали, из самого
сердца синевы, холодные, как ветер, легкие, как снег, и непрочные; они
приходят бесшумно, тише мертвецов, тише детей, когда те ходят босиком по
скалам вокруг деревни.
Но они любят приходить к Крошке-Крестику и совсем ее не боятся. Они
знают, что Крошка-Крестик тоже любит тишину. Знают, что она их не обидит.
Пышные облака подплывают к ней, окружают ее, она чувствует их ласковую
прохладу, миллионы капелек увлажняют ее лицо и губы как ночная роса, и она
слышит нежный-нежный шорох вокруг и снова поет, для них, для облаков:

Облака, облака,
небесные облачка,
унесите меня с собой в небо,
унесите меня с собой в небо,
высоко в небо,
небесные облачка.

Она поет "облачка", но знает, что они очень-очень большие, потому что
их прохладная шубка окутывает ее и прячет от солнечного тепла так надолго,
что она начинает дрожать.
Когда с ней облака, ее руки двигаются медленно-медленно, чтобы не
испугать их. Здешние люди не умеют разговаривать с облаками. Слишком много
от них шума, слишком много суеты, потому-то облака и живут высоко в небе.
Медленно-медленно поднимает Крошка-Крестик руки к лицу и прижимает ладошки к
щекам.
А потом облака уходят. Уплывают далеко-далеко, туда, где у них дела, за
горы, за города. Они плывут к морю, туда, где всегда синева, чтобы пролиться
дождем, потому что это они любят больше всего на свете: дождь над бескрайней
синевой моря. Море, говорил старый Бахти, это самое прекрасное место на
свете, место, где все синее-синее. "В море много разной синевы", - говорил
старый Бахти. "Разве может быть синева разной?" - спросила Крошка-Крестик. -
"Может-может, синева бывает разная, как питьевая вода, которая наполняет
твой рот и стекает в желудок, бывает то холодная, то теплая".
Крошка-Крестик ждет и других небесных жителей. Она ждет, когда к ней
придут запахи травы и огня, золотая пыльца, что танцует кружась на одной
ножке, и птица, что коротко кричит один раз, задевая ее лицо крылом. Они
всегда приходят, когда она здесь. Они совсем ее не боятся. Они слышат ее
вопрос, всегда один и тот же: про небо, про его цвет, и подлетают так
близко, что она чувствует, как движется воздух в ее волосах и ресницах.

А еще к ней приходят пчелы. Рано-рано вылетели они из своих ульев
внизу, в долине. Они облетели все цветы в полях между каменных глыб. Пчелы
хорошо знают цветы, они носят их пыльцу на лапках, и тяжесть тянет их книзу.
Крошка-Крестик слышит, как они летят, всегда в один и тот же час, когда
солнце стоит высоко-высоко над иссохшей землей. Она слышит, как они летят со
всех сторон сразу, потому что летят они из небесной синевы. Тогда
Крошка-Крестик роется в карманах своей курточки и достает крупинки сахара.
Крылышки пчел трепещут в воздухе, их звонкая песня взмывает в небо,
отражается от скал, касается ушей и щек Крошки-Крестика.