"Алексис Леке. Хроника обыкновенного следствия " - читать интересную книгу автора

не выйдет. Не могу поверить, что дело выгорит. А вдруг выгорит? Я знаю, что
не могу её убить. Но у меня нет иного выхода, приму, я или нет безумное
решение.
Я вдруг совершенно успокаиваюсь. Удивительно. Какой-то божественный мир
снисходит на меня. Я чувствую себя столь крепким, неуязвимым и опасным, как
и бетонное дерьмо, царящее в моей малой гостиной.
- Вы правы, Электра, - холодно подтверждаю я. - Я сейчас вас убью. Но
если позволите, сначала
отдеру вас в задницу.
Мне трудно произносить эти слова, но я заставляю себя произнести их
вместо "содомизации". Это - часть плана.
- Будьте любезны развернуться лицом к стене, я затем встать на
карачки, - предлагаю я. - Всё произойдет быстро, обещаю вам. Вы безумно
возбуждаете меня. Еще ни разу эта сука Эмильена не приводила меня в подобное
состояние.
Безгубый рот Электры открывается, потом конвульсивно захлопывается. Ей
мало воздуха, её вот-вот хватит удар. Я делаю шаг вперед. Она отступает, её
каблуки задевают за ковер, она едва не падает, с трудом удерживается на
ногах, поворачивается и с пронзительным воем бросается вон. Хлопает дверь.
Кончено. На время.

Я рассматриваю щербины на бетоне. Они едва заметны. Это устраивает
меня. Электра, слава богу, застала меня в начале разрушительной работы.
Кстати, а зачем она сюда явилась? Почему Эмильена дала ей ключ?
Прежде всего надо одеться, как можно быстрее и как можно изысканнее.
Едва я успел завязать галстук, как раздается звонок в дверь. Я очень
спокоен. Это не Эмильена, у нее есть ключ, а если бы она звонила, то не
спускала бы пальца с кнопки.
Два грузчика. Начинаю понимать. Эмильена поручила Электре заняться
перевозкой скульптуры, пока она обделывает свои делишки вместе с Эдуардо, а
может быть, и с жирной голландской свиньей.
- Господа?
Рабочий пониже подносит палец к каскетке.
- По поводу предмета, - говорит он.
- Вы имеете в виду скульптуру господина Эдуардо?
Они переглядываются.
- Вот именно. Пожалуйста, сюда.
Они входят, разматывая веревки и широкие ремни. Рабочий покрупнее
присвистнул, увидев ОТЦА. Второй сглотнул слюну.
- Разве не вы заносили ее сюда?
- Нет, друзья. Они предупредили, но все же...
Я от всего сердца жалею их, но не показываю вида.
Невозмутимо наблюдаю, как они укрепляют веревки, ощупывают каждый
выступ гнусной штуковины, потом укладывают ее на бок, рыча от напряжения.
- Успеха вам, господа, - говорю я, прикрывая дверь за ними.
Веником и совком убираю с поцарапанного пола крошки бетона, кладу на
место молоток, возвращаюсь в малую гостиную и наливаю себе виски с содовой,
чтобы отпраздновать убытие гнусного творения. В конце концов, всё
складывается как нельзя лучше. Сажусь, открываю газету. Мне даже удается с
интересом прочесть новости.