"Мюррей Лейнстер. Эпидемия на планете Крайдер-II" - читать интересную книгу автора

двадцать миллионов километров в поперечнике. Если этот сигнал должен был
принять какой-то корабль - а иначе не было смысла такой сигнал посылать, -
он, возможно, находится где-то на расстоянии нескольких световых часов.
Никогда нельзя с точностью до нескольких световых часов сказать, в каком
именно месте корабль выйдет из сжатого пространства, если прыжок по
продолжительности такой, каким он был в данном случае.
Кальхаун совершенно не представлял, почему его хотят убить, но у него и
в мыслях не было недооценивать своего неведомого противника.
Мургатройд заснул, свернувшись калачиком и прижавшись к Кальхауну. На
корабле было тихо, но эта тишина не была абсолютной. Абсолютная тишина,
полное отсутствие звуков - это было бы невыносимо. Поэтому на пленке были
записаны звуки и шумы, которые необходимы человеку, хотя он их и не
замечает: тихая, ненавязчивая музыка, шелест дождя и слабые порывы ветра,
доносящиеся откуда-то издалека, едва различимые звуки человеческой речи,
уличные шумы. Все это создавало тот звуковой фон, который обеспечивал
человеку психологический комфорт в одиночестве космического полета. Сложная
аппаратура внутри корабля работала тоже не вполне бесшумно: было слышно, как
включался и деловито гудел кондиционер, как иногда пощелкивал блок
астронавигации. Он следил за положением корабля в пространстве, обрабатывая
всю получаемую многочисленными приборами информацию, и в результате с
поразительной точностью определял местонахождение звездолета.
Вскоре Мургатройд глубоко вздохнул во сне и проснулся. Он с
неподдельным интересом уставился на сидящего ка полу Кальхаука. Происходило
что-тс явно необычнее.
И вдруг из динамика послышался металлический голос: "Вызываем корабль,
терпящий бедствие! Что у вас случилось?"
И это тоже было необычно. Если корабль посылал сигнал бедствия и этот
сигнал был кем-то принят, то говорящему полагалось прежде всего назвать себя
и того, к кому он обращался. Здесь явно было что-то не так.
Кальхаун продолжал неподвижно сидеть на полу. С этого места его не было
видно на экране у аппарата связи.
Снова раздался тот же голос: "Вызываем корабль, терпящий бедствие! Что
у вас случилось? Мы приняли ваш вызов! Что с вами произошло?"
Мургатройд знал, что на вызов надо отвечать. Он сказал: "Чи?" - и,
когда Кальхаун и на этот раз не пошевелился, проговорил уже более
настойчиво: "Чи-чи-чи!"
Кальхаун поднял его на ноги и слегка подтолкнул к креслу пилота.
Мургатройд был в растерянности. Как и вес тормали, он любил подражать людям.
Но сейчас он был обескуражен тем, что все обычное течение жизни было
почему-то нарушено. Кальхаун ободряюще кивнул, и это вдохновило Мургатройда.
Он деловито прошлепал к креслу пилота, быстро вскарабкался туда и устроился
на сиденье. Он оказался как раз перед экраном аппарата космической связи.
"Чи! - заметил он. - Чи! Чи-чи! Чи!"
Он, вероятно, думал, что этим смог объяснить, почему Кальхаун сегодня
не настроен отвечать на вызов и почему космического врача замещает он.
Однако вряд ли на другом конце правильно поняли его объяснения. Мургатройд
продолжал с живостью: "Чи-чи", затем добавил с важным видом: "Чи!" - и,
наконец, доверительно: "Чи-чи-чи-чи!"
Те, кто его слушал, должны были догадаться, что это тормаль, второй
член экипажа, и что с человеком, очевидно, что-то случилось.