"Мюррей Лейнстер. Ленточка на небосклоне" - читать интересную книгу автора

ошибочных идеи. Мы можем очень
тактично распрощаться с прежними
ошибками. Не надо никому
говорить о них. Даже самим себе.

Фицджеральд. Практическое мышление

Мургатройд спустился с дерева. Его защечные мешки были набиты орехами.
Кальхаун вставил палец ему в рот, и Мургатройд с готовностью позволил вынуть
и изучить результаты его вылазки на деревья. Кальхаун вздохнул. У
Мургатройда были другие, более важные способности в служении
здравоохранению, но именно здесь и сейчас его тонкий пищеварительный аппарат
был необходим. Его желудок был подобен человеческому, и если Мургатройд
что-либо ел, то это мог есть и Кальхаун, а Мургатройд не брал в рот ничего,
что могло бы вредно сказаться на его желудке.
Кальхаун не без иронии заметил вслух:
- Вместо заповеди врачу "исцели себя сам" мы смело можем сказать
"накорми себя сам", так как мы пересекли линию вечной мерзлоты, но и здесь с
питанием неважно. Мургатройд, я очень тебе благодарен.
"Чи", - с достоинством ответил Мургатройд.
- Ожидалось, что единственной выгодой для меня будет твоя приятная
компания в полете к звезде Мерида II. Вместо этого какой-то невежда нажал не
ту кнопку на компьютере, и нам пришлось остановиться здесь, хотя не то чтобы
именно здесь, в этой холодрыге, но близко к этому. Я взял тебя с корабля
потому, что там никого не оставалось, кто бы мог кормить тебя, а ты кормишь
нас, по крайней мере указываешь на съедобные вещи, которые мы вполне могли
бы и не заметить.
"Чи", - сказал Мургатройд и гордо прошелся туда-сюда.
- Нет уж, не надо копировать этого Пата из Города-Три, хотя ему по
статусу полагается красоваться. Он ведь новоиспеченный муж. Но я возражаю
против того, чтобы ты принял его за объект для подражания. И зачем тебе
красоваться здесь, ведь рядом нет никого, кто мог бы для тебя сыграть роль
Ним и с неослабевающим восторгом смотреть на тебя во все глаза, а также
другими приятными способами выражать пламенную и в буквальном смысле слова
неземную любовь.
Мургатройд произнес с печалью: "Чи?" - и отвернулся.
Они оба стояли на покрытом листьями клочке земли, который полого
спускался в удивительно спокойный заливчик с незамутненной водой. Позади над
ними возвышались громадные горы. Над их головами сверкал ослепительной
белизной снег, за заливом было видно широкое устье реки и снова горы, горы и
снежные равнины. Небольшой водопад журчал там, где в лучах теплого солнца
подтаивал ледник. Там, где не было снега, виднелась зеленая растительность.
Хант, отец Ним, подошел к Мургатройду и Кальхауну. На Ханте не было
громоздкого плаща и рукавиц, которые так необходимы в Городе-Два. Сейчас он
был одет как цивилизованный человек, но в одной руке держал заостренную
палку, а в другой - связку вполне нормальных на вид рыб. На лице его было
выражение застывшего изумления. Изумление уже вошло у Ханта в привычку.
Кальхаун объяснил, что Мургатройд нашел еще один сорт съедобных орехов,
похоже, что они земного происхождения, как и большая часть живых существ,
которых они успели увидеть. По всей вероятности, сделал вывод Кальхаун,