"Розалинда Лейкер. Аттракцион любви" - читать интересную книгу автора

Лизетт знала, кто сейчас рядом с ней. От носового платка, протянутого
ей мсье Люмьером, исходил приятный аромат дорогих мужских духов с легким
привкусом кубинских сигар. Антуан Люмьер, знаменитый лионский фотограф,
часто снимал ее еще ребенком в своей студии на улице де ла Бер. Кроме того,
он создал фабрику по производству фотопластинок, пользующихся спросом во
всем мире, и весьма преуспел в этом деле. Он отличался большой добротой,
заботился о благосостоянии своих рабочих и даже ввел новую; выгодную для них
систему накоплений. Бабушка Лизетт всегда высоко отзывалась о нем, хотя
считала, что его сыновья - при всех их выдающихся научных способностях и
достижениях - совершенно равнодушны к отцовскому бизнесу.
Бабушка знала Люмьеров со времени их появления в Лионе, куда они
переселились из Восточной Франции. Это была удивительно музыкальная семья, и
приглашение посетить их дом всегда считалось событием. Там царила веселая и
непринужденная атмосфера, и тон ей задавала мадам Жанна-Жозефина Люмьер,
элегантная дама с лучезарной улыбкой, которая любила устраивать
импровизированные домашние концерты. Лизетт чувствовала, как ей будет не
хватать этих вечеров, но внутренне готовилась к тому, чтобы расстаться со
всем, что было ей дорого. Скоро она покинет Лион вместе с отцом, которого
знала лишь по его редким посещениям бабушкиного дома.
Лизетт медленно встала и, подняв заплаканные фиолетовые глаза (они были
именно фиолетовые, а не просто синие), увидела мсье Люмьера, смотревшего на
нее из-под пенсне. У него были великолепные черные усы и ухоженные темные
волосы.
Лизетт с трудом выговаривала слова:
- Я не хочу уезжать отсюда. Я не хочу ехать с отцом, когда он закончит
все похоронные дела. Знаю, что бабушка завещала этот дом мне, но никто меня
не слушает, когда я говорю, что хочу остаться здесь. За мной могла бы
присматривать мадам Карме, наша экономка, и я смогла бы учиться дальше в
своей школе.
Тяжело вздохнув, Люмьер покачал головой.
- Мадам Карме останется, пока не опечатают дом. Не забывай, Лизетт, дом
может перейти к тебе только тогда, когда тебе исполнится двадцать один год,
или раньше, если ты выйдешь замуж. А мадам Карме слишком стара, чтобы взять
на себя такую ответственность. Кроме того, твоя бабушка выделила ей хорошую
долю наследства - за верную и долгую службу, так что она может безбедно жить
до конца своих дней. А если даже кого-то возьмут вместо нее, подумай только,
как тебе будет одиноко и неуютно в доме с чужим человеком, без бабушки, с
которой ты была так счастлива.
Лизетт несколько минут размышляла над словами мсье Люмьера. В глубине
души она не могла не признать, что он прав. Она ясно понимала, что не может
остаться в этом доме, и никто другой, кроме мсье Люмьера, не убедил бы ее с
такой простотой и деликатностью. Да, ей не оставалось ничего другого, как
смириться и ехать с отцом.
- Вы правы, мсье Люмьер, - с глубоким вздохом сказала Лизетт. - Мне
было бы очень плохо в доме с чужим человеком. Но я еще вернусь сюда, когда
вырасту! - добавила она уже другим, решительным тоном, откинув назад свои
кудряшки и выпятив подбородок.
- Вот это правильно!
Мсье Люмьер поднялся. Лизетт, немного помедлив, тоже встала и еще раз
вытерла глаза. Вернув мокрый от слез носовой платок, она с детской