"Фриц Лейбер. Призрак бродит по Техасу" - читать интересную книгу автора

плаща, - ведь плащ теперь мог с равным успехом прятать невысокого,
выпрямившегося жиряка, а не обязательно сложившегося пополам худяка.
Я толком не помнил, как высадился с "Циолковского", - когда
длинноволосые дурманят космопассажира перед ускорением в двадцать шесть
лунагравов, дают они вам отнюдь не аспирин, - но точно знал, что за
центрифугой меня ждут космопорт и город Йеллоунайф.
Переднюю, заднюю и две боковые стенки центрифуги (только вот какая была
какой?) покрывала наивная роспись: гигантские белые-белые ковбои на
слоноподобных конях гнали крохотных, алых, как губная помада, индейцев на
лошадках, сильно смахивающих на собачек чихуахуа, по усеянной кактусами
равнине. Эта битва тараканов с бегемотами была снабжена гигантской подписью
"Бабушка Аарон". Фигуры и пейзаж так же не вязались с морозным
Йелло-унайфом, как и костюмы моих спутников, которые им следовало бы сменить
на меховые куртки и меховые сапоги.
Но не пришельцу, всю жизнь пребывавшему в невесомости в нескольких
тысячах миль над Матушкой-Луной, выносить приговоры обычаям Ужасной Терры.
Противолежащая стенка была вся в ослепительных лучах огромных солнц, -
казалось, внезапно взорвалось целое звездное скопление.
В одной из боковых поверхностей виднелись два расположенных рядом
прямоугольных проема, оба шириной в три фута, но высотой - один более десяти
футов, а другой менее пяти. Я заглядывал в них, тщетно надеясь увидеть
проносящиеся мимо созвездия или виды Терры, но это были лишь входы в
соседний отсек центрифуги. Непонятно, почему их требуется два, столь разных,
когда вполне можно было бы обойтись одним.
Пока я старался привести в порядок коленный моторчик и ощущал, как под
беспощадным давлением в шесть луногравов ленты скрепления экзоскелета
впиваются мне в кожу и кости под мышками, на бедрах, в паху и так далее, в
голове у меня бился вопрос: "Если так они тренируют тебя для Терры, каково
же придется на открытой поверхности планеты?".
Я произнес низким, почти на грани слышимости, замогильным голосом,
который, впрочем, вполне гармонировал с черным плащом:
- Будьте добры, укажите мне дорогу в йеллоунайфскую регистратуру заявок
на открытие рудника.
Дородный Великан поглядел на меня с благодушным интересом. Ему-то
центрифуга была нипочем! Меня поражала его способность столь небрежно
справляться с массой, превосходившей мою по меньшей мере впятеро, считая с
экзоскелетом. Из-за него пугливо выглядывали трое согбенных карликов, чьи
лбы под сальными черными волосами морщились от страха. Квадратный Великан (я
окрестил его так, потому что он весь состоял из углов и квадратной челюсти,
точно Уильям Харт, актер древнего кино) подозрительно поглядел на мой
раскрытый багаж.
Великанша впала в истерику.
- Вот опять! - прорыдала она. - Стараешься обстюардессить по первому
разряду - как-никак первый наш космический гость за сотню лет. А ты только
гремишь на меня, точно жуткие мохнатые русские и африканские барабанщики. И
гремишь одни непонятности. Что такое, во имя Джека, этот твой Йеллоунайф?!
Снаружи у нее болтались длинные желтые волосы, а из-под ее
псевдовоенного с мини-юбкой костюма ковбойши выступали две огромные груди -
или их эрзацы, - но ее глупая суматошность парализовала не только мой
здравый смысл, но и мое либидо. Я вспомнил, как отец говорил мне, что