"Фриц Лейбер. Призрак бродит по Техасу" - читать интересную книгу автора

я чуть было не растянулся на земле.
То, в чем я усмотрел центробежную силу, воздействию которой минуту
назад подвергался среди нарисованных техасцев и индейцев, было всего лишь
нормальным притяжением Земли.
В этот миг я узнал, что можно без конца и тщетно втолковывать человеку,
всю жизнь проведшему в невесомости, что человеческие чувства не способны
отличить воздействие ускорения, которое ему известно, от тяготения, ему
незнакомого. Можете объяснять ему, пока у вас не сядет голос. А он все равно
будет внутренне убежден, что тяготение ощущается по-другому, что оно
вцепляется невидимыми клейкими пальцами, что оно таит в себе порчу
невообразимых кубических миль почвы, скальных пород, магмы, субстанции
раскаленного ядра и всех прочих грязных планетарных ужасов.
Не успел я с помощью познания через опыт избавиться от одной иллюзии,
как тотчас поддался другой: у меня возникло ощущение, что я попал в
безвоздушное пространство.
Когда человек, всю жизнь проведший на нульгравном спутнике в обширном,
но ограниченном доме со многими помещениями, вдруг впервые выходит из
замкнутых стен на планету, он инстинктивно перестает дышать. Не от удивления
или изумления, хотя присутствуют и они, но просто потому, что для него
существует лишь одна аналогия: оказаться в открытом космосе без дыхательного
аппарата. Не замечая ни земли под ногами, ни гравов, прижимающих его к ней,
он машинально воспринимает небосвод, как вакуум, а здания вокруг - как
герметизированные обиталища, куда он должен вернуться за несколько секунд
или погибнуть. Я затаил дыхание.
Но не побежал и не прыгнул (последуй я этому естественному импульсу,
так приложился бы носом к Техасу) по кратчайшей траектории к двери или окну.
Быть может, первое познание через опыт ускорило второе, но, еще пошатываясь,
я заставил себя с силой выдохнуть и набрать полные легкие густого воздуха,
который здесь, под открытым небом, оказался довольно зловонным. Открыв, что
я нахожусь отнюдь не в вакууме, я разгадал и тайну моего баса. Всю жизнь - и
даже на "Циолковском" - я дышал легкой кислородно-гелиевой смесью с
небольшим процентом двуокиси углерода и водяных паров. Теперь же я
поддерживал свою жизнь густой ведьминс-кой похлебкой из того же кислорода,
но варящегося в котле атмосферного давления вместе с азотом и целым набором
жутковатых примесей. В более плотной атмосфере голос становился басистее.
Проще простого - но разобраться тут можно только после того, как это
произойдет с тобой.
Взглянув вокруг себя и вниз, я обнаружил, что по указанию Ла Кукарачи
три слуги Эльмо бросили мои саквояжи и окружили меня, чтобы подхватить,
когда я наконец перестану шататься и упаду.
Эльмо весело крикнул:
- Пьян, приятель? Вот уже не знал, что вольный воздух Техаса настолько
пьянит непосвященных. Но я забыл! Ты ведь мешковец, вспоенный
денатурированным кислородом с духами!
Я перестал шататься, но меня уже окружила целая стайка маленьких
мексиканцев, а парочка самых крохотных даже теребила мой плащ, и почти все
они взывали ко мне:
- Bendiganos, padre![6]
Весьма живописная кучка оборвышей, состоявшая по большей части из
женщин и детей. И никто из них, слава Диане, не носил отвратительного