"Фриц Лейбер. Немного мира тьмы" - читать интересную книгу автора

я участвовали в съемках двух дешевых фильмов о монстрах, а Франц Кинцман
был выдающимся фантастом и психологом-исследователем. Мы часто болтали о
сверхъестественном в жизни и искусстве, и в том, как Франц пригласил нас
провести выходной в его загородном Рим-Хаузе(*) после месяца пребывания в
Лос-Анджелесе, содержался намек на тайну. "Кроме того, резкий переход из
многолюдного города в запретные шири природы всегда оказывает на горожанина
странное воздействие",- бросил, не оборачивая головы, Франц.
- Первым условием для того, чтобы испытать чувство
сверхъестественного,- сказал он, когда "фольксваген" въехал в прохладу
тени,- является отъезд из Улья.
- Улья? - переспросила Вики. Конечно же, она прекрасно поняла, что он
имеет в виду, просто хотела, чтобы он повернулся и поговорил с нами.
Франц сделал нам это одолжение. У него была исключительно красивая
благородная внешность, которую вряд ли можно было назвать современной, хотя
он выглядел на все свои пятьдесят, и вокруг задумчивых глаз темнели круги,
появившиеся с тех пор, как его жена и двое сыновей погибли в авиакатастрофе
год тому назад.
- Я имею в виду Город,- сказал он, когда мы снова выехали на солнце.-
Человек ступает по земле, где есть полицейские, чтобы охранять его,
психиатры, чтобы управлять его разумом, соседи, чтобы тараторить ему о
чем-то, и где трескотня средств массовой информации оглушает настолько, что
практически невозможно глубоко ощутить или почувствовать то, что находится
вне человеческого. Сегодня Город, в переносном смысле этого слова, занимает
все материки, моря и, вероятно, распространится на космос. Я думаю, Глен,
вы хотели сказать, что вырваться из Города трудно даже в дикой местности.
Мистер М. дважды просигналил, когда мы подъезжали к крутому повороту
дороги, и сказал следующее:
- Я ничего не знаю об этом,- он решительно наклонился к рулю,- но мне
кажется, мистер Сибери, что вы при желании могли бы испытать все ужасы и
страхи и не уезжая из дома. Правда, фильмы об этом получились бы достаточно
жестокими... Я имею в виду нацистские лагеря смерти, промывание мозгов,
убийц-маньяков, расовые мятежи и все такое прочее, не говоря уже о
Хиросиме.
- Все это верно,- возразил я.- Но я говорю о сверхъестественном ужасе,
который является почти антитезисом самого ужасного человеческого насилия и
жестокости. Призраки, нарушение логики научных законов, вмешательство
чего-то исключительно чуждого, ощущение, что кто-то прислушивается к нам у
края космоса или слабо скребется с другой стороны небосвода...
При этих последних словах Франц резко обернулся ко мне с выражением
внезапного возбуждения и опасения. Но в этот момент солнце снова ослепило
меня, и Вики сказала:
- Ты начитался фантастики, Глен? Я имею в виду все эти космические
ужасы и внеземных чудовищ.
- Нет,- сказал я, глядя на расплывчатую черную сферу, ползущую между
гор,- потому что у чудовища с Марса или откуда-то еще столько лишних ног,
так много щупалец, так много фиолетовых глаз, что оно становится реальным,
как полицейский на посту. Если такое чудовище состоит из газа, то этот газ
можно описать и создать чучело конкретного вида, который люди встретят,
путешествуя по звездным дорогам. Я же думаю о чем-то... ну, призрачном,
совершенно сверхъестественном.