"Фриц Лейбер. Печаль палача" - читать интересную книгу автора

пронзили воздух. Принц Смерть тем временем, по-прежнему заботясь об экономии
материала, перевел взор обратно на Хорбориксен и заглянул в довольно большую
комнату с высокими зарешеченными окнами в гареме Короля Королей. Обстановка
комнаты была немного странной: кузнечный горн, ванна для закалки, две
небольшие наковальни, пара или тройка молотов и множество других
инструментов для работы по металлу. В углу громоздились металлические
слитки.
Посреди комнаты, разглядывая себя в полированном серебряном зеркале,
стояла стройная девушка не старше шестнадцати лет. Из одежды на ней были
лишь четыре филигранных украшения. Наготу ее подчеркивало то, что с тела ее
были удалены все волосы, за исключением ресниц, а на те места, где они были,
чья-то рука нанесла зеленую с голубым татуировку. Миндалевидные глаза
девушки метали молнии.
Вот уже семь лун томилась Изафем в одиночном заключении за то, что
посмела расцарапать лица любимейшим наложницам Короля Королей, близняшкам
Илтмар. По правде сказать, Король Королей не особенно рассердился, скорее
наоборот: царапины на лицах придавали наложницам особую привлекательность в
глазах пресыщенного монарха. Однако порядок - прежде всего; вот почему
Изафем наказали, поочередно вырвали все волоски и разрисовали тело.
Король Королей был рачительным правителем и в отличие от многих других
властелинов требовал от своих жен и наложниц, чтобы они занимались полезным
делом, а не убивали время за болтовней, купаньями, сплетнями и ссорами. И
поскольку Изафем это дело было хорошо знакомо, ее определили в кузницу.
Девушка думала не о работе, не о безделушках, выкованных ее руками, не
о двенадцати лунах в гареме, семь из которых она провела в одиночестве, и
даже не о том, что Король Королей до сих пор ни разу не навестил ее - хотя
бы для того, чтобы поблагодарить за прекрасные изделия из металла. Что
касается мужчин, то пока Изафем общалась только с евнухами, которые обучали
ее искусству эротики, - она с трудом удерживалась от того, чтобы не
вцепиться дикой кошкой в их пухлые рожи, а в глаза плевала, едва лишь
предоставлялась возможность, - и наставляли в кузнечном деле. Все их советы
девушка высокомерно не принимала во внимание.
Нет, вся ее изобретательность, подстегиваемая дикой ревностью и
безумным желанием вырваться на свободу, направлена была на другое.
Всматриваясь в собственное отражение в серебряном зеркале, Изафем
внимательно изучала филигранные украшения на своем стройном, но сильном и
мускулистом теле. Эти украшения - две нагрудных чашечки и два наголеннгоса -
чудесно оттеняли ее зеленую с голубым татуировку.
Устремленный в зеркало взгляд девушки поднялся над плечом, задержался
на безволосом разрисованном темени и остановился на серебряной клетке, в
которой сидел на жердочке сине-зеленый попугай с холодной злобой в глазах.
Птица в клетке постоянно напоминала Изафем о ее собственном незавидном
положении.
Единственная странность филигранных украшений заключалась в том, что
нагрудные чашечки, плотно облегавшие соски, заканчивались острыми шпильками,
а наголенники на высоте колена увенчаны были эбеновыми ромбиками величиной с
палец.
Украшения не слишком бросались в глаза; шпильки имели
зеленовато-голубой оттенок, словно под цвет татуировки.
Изафем разглядывала себя с лукавой, одобрительной улыбкой. Улыбка