"Венди Лей. Арнольд (Арнольд Шварценеггер) " - читать интересную книгу автора

форму полицейского и представляя себя в этой роли. А когда он подрос, его
любовь без взаимности к Густаву уже не ограничивалась примеркой формы, а
перешла в подражание всем его действиям. Густав научил его больше ненавидеть
и унижать, чем любить. Отец терроризировал его, и теперь вдохновляемый
братом Арнольд стал терроризировать других. Не без влияния Мейнарда, он
начал дразнить и мучить своих товарищей точно так же, как Густав мучил его
раньше и продолжал издеваться над ним теперь. Однажды сосед Густава увидел,
как Мейнард и Арнольд стегали девочек жгучей крапивой. Возмущенный, он
пожаловался Густаву, который вызвал Арнольда для объяснения. Тот все
отрицал, и Густав, заявив во всеуслышанье, что он верит сыну, не стал
разбираться дальше. После этого случая люди предпочитали сначала подумать,
прежде чем идти жаловаться Густаву на его сыновей. Когда Арнольд покинул
школу Ганса Гросса, чтобы поступить к Фребелю в Граце, ее директор Герр
Станцер сказал своему приятелю, что он молит Бога за избавление от юных
Шварценеггеров. Мейнард был отдан в школу Маршалла, однако вскоре был
исключен за нарушение дисциплины и направлен в исправительное заведение. Он
стал настоящим хулиганом, а Арнольд, хотя и избежал участи брата, но ничему
так и не научился. Сосед, который уже жаловался на Арнольда, вскоре вновь
стал свидетелем, как Арнольд, которому не исполнилось еще и пятнадцати,
подошел на автобусной остановке к двенадцати-тринадцатилетней девочке,
выхватил ее набитый книжками портфель и закинул его в реку. Временами
Густаву было непросто игнорировать проступки своих сыновей. Он был на
вершине власти, полубог в маленьком мирке Таля, где, как начальник полиции,
воплощал верховную власть. Но Арнольд и Мейнард стали наводить ужас на все
местечко. В конечном итоге Густаву пришлось признать справедливость жалоб
своих соседей. Один из них рассказывал про случай, свидетелем которого был:
"Арнольд и Мейнард учились уже в старших классах, когда это случилось.
Молочник ехал по улице, и тут братья перегородили ему дорогу и без всякой
видимой причины не давали проехать. Они избили его до крови. Все же молочник
ухитрился вырвать портфель у одного из мальчишек. Весь в крови подъехал он к
полицейскому участку. Густав, прочитав на портфеле имя сына, не мог
опровергнуть показания молочника. Он упросил его не давать делу хода. Однако
и на этот раз Арнольда и Мейнарда не наказал". Так Арнольд обучался тому,
что такое власть. Этому уроку он нашел достойное применение в дальнейшей
жизни. Да, он боялся отца, но власть отца оберегала его. Мейнард тоже привык
использовать служебное положение Густава. Житель Таля, хорошо знавший
братьев, вспоминал: "Когда Мейнарду было двенадцать или тринадцать лет,
пожилая супружеская пара Шинерль, которым было уже за восемьдесят,
встретилась с ним на улице. Мейнард плакал. Он подошел к ним и жалобным
голосом сказал: "Моя бабушка умерла, мои мама и папа на похоронах. Я хочу
купить венок для бабушки, но здесь нет никого из родных, а у меня нет денег.
Фрау Шинерль, не могли бы вы одолжить мне пятьсот шиллингов?" Шинерли жили
на пенсию. Пятьсот же шиллингов были по тем временам огромные деньги.
Рассказ о смерти бабушки был примитивным обманом, но Мейнард оказался
хорошим актером. Когда отец узнал об этом, он пальцем о палец не ударил,
чтобы наказать сына". Казалось, Густав вообще не наказывал своих сыновей за
проступки. "Именно поэтому Шварценеггеров в Тале ненавидели. Теперь каждый
их любит, а сорок лет назад никто не хотел иметь с ними ничего общего", -
закончил рассказчик. Арнольд частенько участвовал с братом в его
сомнительных проказах. Но он все равно был лишь вторым и никак не мог