"Венди Лей. Арнольд (Арнольд Шварценеггер) " - читать интересную книгу автора

языке. Затем возник Альфред Герстл, местный политик, чей сын Карл был
ровесником Арнольда. У Герстля была в Граце просторная квартира, и вскоре он
предложил Арнольду использовать ее для тренировок в те дни, когда клуб
закрыт. Альфред Герстл был, вероятно, первым евреем, которого повстречал
Арнольд, и, несмотря на то, что отец вступил когда-то в нацистскую партию,
Арнольд сразу же проникся к нему самыми теплыми чувствами. Вскоре он для
него стал как бы вторым отцом. Хотя Арнольд к тому времени переоборудовал
подвал своего дома в Тале в некое подобие гимнастического зала, тренировки у
Герстля часто заканчивались приглашением к обеду, и Арнольд быстро
обнаружил, что ему куда интереснее провести вечер с Альфредом и его семьей,
слушая музыку и разговаривая о культуризме, нежели возвращаться домой к
Аурелии и Густаву.
Родители Арнольда по-прежнему не одобряли занятия сына, особенно
теперь, когда он стал жить своей жизнью. Густав, вероятно, был недоволен
тем, что Арнольд занял лишь шестое место в чемпионате по керлингу 1962 года.
Аурелия же, глубоко религиозная женщина, больше переживала то, что сын
перестал ходить в церковь. Гельмут Кнор дал Арнольду книгу "Pfaffenspiegel"
("Священник в зеркале" - нем.), про которую тот позже говорил, что она
рисует "ужасные" образы церковников, Арнольд объявил родителям, что он
больше не верит в Бога, и на церковь у него нет времени. И вряд ли можно
считать, что эта его позиция коренным образом изменилась к 1981 году.
Несмотря на то, что Арнольд очень серьезно относился к браку с Марией
Шрайвер, был первым кандидатом на роль ее мужа и знал о католической семье
Кеннеди как глубоко религиозной, он все же как-то обронил, что ходит в
церковь по воскресеньям, да и то, если "вспомнит" об этом. Густав всегда
стремился принизить Арнольда. Теперь же Арнольд нанес ему ответный удар,
поднимаясь все выше и морально, и физически. В то время как его сын
становился все мужественнее и мощнее, Густав, казалось, терял в осанке и в
фигуре. Весной 1962 года он был переведен из Таля в полицейский участок
Раабе, на окраину Граца. Перевод был вызван дисциплинарным проступком:
Густав напился и начал в автобусе приставать к женщине. В довершение всего,
его любимчик Мейнард открыто бросил ему вызов, уйдя без разрешения из школы
и поступив на работу в электронную фирму. А Арнольд проводил большую часть
своего времени, тренируясь, общаясь с Альфредом Герстлем или отправляясь в
кино на очередной фильм с Регом Парком. Густава беспокоил фанатизм Арнольда
и его жажда победы - жажда, которую он сам в нем воспитал. Истина состояла в
том, что Густав своими собственными руками создал, в известном смысле,
Франкенштейна, чудовище, которое вышло теперь из-под его контроля. Чтобы
исправить положение, он стал внушать Арнолъду, что тот никогда ничего не
добьется и, как бы к тому ни стремился, не будет победителем в чемпионатах
культуристов. А когда и это не смогло отвлечь Арнольда от тренировок,
пригрозил направить его к психиатру. Однако он никогда не претворил в жизнь
свою угрозу. Хотя многие утверждали, что кулътуризм - это не что иное, как
нарциссический конкурс красоты среди мужчин, Густав сам занимавшийся
поднятием тяжестей, определенно не принадлежал к их числу. Он мог высказать
угрозу, чтобы ублажить Аурелию, или из ревности и опасений, что сын
превзойдет его как мужчина. Или побудительным мотивом могла стать
альтруистическая родительская обеспокоенность манией величия Арнольда. Как
бы то ни было, психиатры выдвинули теорию, объясняющую притягательность
культуризма и сладкую песнь сирен, которой этот вид спорта завлекал своих