"Урсула Ле Гуин. КН ("Роза ветров" #2)" - читать интересную книгу автора

работников Психометрического бюро становилось все меньше. Кто- нибудь
обязательно проваливался на ежемесячном Тесте, и его отправляли в Бетесду. В
машинописном бюро никто больше месяца-двух не задерживался. И пополнять штат
становилось все сложнее, потому что многие здоровые молодые люди шли
добровольцами в Персонал, работать в Психолечебницах. Неудивительно - жизнь
за решеткой была куда легче и приятнее, чем снаружи. Все так уютно, столько
новых друзей и знакомых - я положительно завидовала этим девчонкам! Но я-то
знала, в чем состоит мой долг.
По крайней мере, в здании ООН, давно уже переименованном в
Псхометрическую башню, стало намного спокойнее. Порой целыми днями во всем
небоскребе не было никого, кроме меня, доктора Спики и уборщика Билла
(набиравшего ежеквартально 32 пункта, как часы). Все рестораны были закрыты,
как и большая часть Манхэттена, но мы устраивали такие чудные пикники в
бывшем зале Генеральной ассамблеи! А тишину постоянно нарушали звонки
откуда-нибудь из Буэнос-Айреса или Рейкьявика, потому что у и. о. президента
постоянно спрашивают совета по разным вопросам. Но 8 ноября прошлого года -
я никогда не забуду этот день, - когда доктор Спики диктовал мне план
мирового экономического роста на следующую пятилетку, он внезапно прервался
и спросил:
- Кстати, Мэри-Энн, какой у вас КН?
Мы проходили Тест за два дня до того - шестого числа. Мы всегда
проходили его в первый понедельник месяца. Доктор Спики никогда не позволил
бы исключить себя из правил Всеобщего Тестирования.
- Двенадцать, - ответила я и только потом сообразила, что это довольно
странный вопрос. Нет, конечно, мы часто упоминали в разговоре свои
коэффициенты, но странно было, что доктор поинтересовался моим, прервав
важное государственное дело.
- Чудесно! - Доктор помотал головой. - Мэри-Энн, вы чудо! Это меньше,
чем в прошлом месяце, верно?
- Мой КН всегда колеблется между 10 и 14, - ответила я. - Тут ничего
нового, доктор.
- Когда-нибудь, - произнес он, и лицо его обрело то вдохновенное
выражение, с которым он произносил свою эпохальную речь о Психолечебницах, -
когда-нибудь нашим миром будут править люди, достойные править. Люди, чей КН
равен нулю!
Нулю, Мэри-Энн!
- Господи, доктор, - шутливо заметила я, хотя его возбуждение меня
немного обеспокоило, - даже вы никогда не набирали меньше трех, да и то было
почти год назад.
Он посмотрел как бы сквозь меня - очень неприятно.
- Когда-нибудь, - произнес он все с той же интонацией, - ни у кого в
мире не будет КН более 50! А когда-нибудь не останется никого с КН более 30!
Более 10!
Лечение будет усовершенствовано. Я лишь диагност. Но лечение будет
совершенствоваться! Мы найдем панацею! Когда-нибудь... - Он все смотрел на
меня, а потом спросил: - Знаете, сколько я набрал в понедельник?
- Семь, - наугад бросила я. Семь он набрал в прошлый раз.
- Девяносто два, - ответил он.
Я рассмеялась, подумав, что он так шутит. Чувство юмора у него всегда
было бесовское. Но я решила, что пора нам уже вернуться к плану мирового