"Урсула К.Ле Гуин. Сезоны Ансаров" - читать интересную книгу автора

наших лет. Те, кто уже совершил три миграции, остаются позади. Они сбиваются
вместе на фермах или в маленьких городках, что вырастают вокруг ферм, или
доживают остаток жизни со своими супругами или в одиночку в доме, где
прожили весну и лето своей жизни. (Я думаю, когда Кергеммег сказал, что
следовал Пути своего народа во всех аспектах, кроме одного, это означало,
что он не остался дома, а перебрался на остров). "Зимнее расставание", так
это называется, молодых, уходящих на Юг, и стариков, остающихся дома,
проходит болезненно. Оно стоическое. Так должно быть.
Только те, кто останутся, увидят величие Осени северных стран, голубую
ширь сумерек, первые слабые признаки льда на озере. Некоторые рисуют картины
или оставляют письма, описывающие все это для детей и внуков, которых они
больше никогда не увидят. Большинство умирают еще до наступления долгой,
долгой тьмы и холода Зимы. Никто ее не переживает.
Все мигрирующие группы, когда они спускаются к Срединным Землям,
объединяются с другими, идущими с востока и с запада, пока ночь не
засверкает от костров, покрывающих громадную прерию от горизонта до
горизонта. Они поют у этих костров, и тихое пение парит во тьме между
маленькими огнями и звездами.
В путешествии на Юг никто не торопится. Они идут медленно, каждый день
недалеко, хотя все время продолжают двигаться. Когда они достигают подножья
гор, великие массы снова разбиваются по множеству разных троп, истончаются,
редеют, ибо приятнее идти небольшой группой по тропе, чем плестись за
громадной толпой и топтаться в пыли и мусоре, который она оставляет. На
высотах и перевалах, где есть лишь немного дорог, им приходится снова идти
вместе. Они стараются получить из этого максимум хорошего, радостно
приветствуя друг друга и делясь едой, огнем и ночлегом. Все добры к детям,
которым полгода от роду, и которым тяжело идти по горным тропам, и которые
часто пугаются; ради детей все замедляют свой шаг.
И однажды вечером, когда кажется, что они будут топтаться в этих горах
вечно, они выходят на высокий, каменистый перевал и перед ними
раворачивается перспектива - Южный Склон, или Скалы Божьего Клюва, или
Врата. Там они останавливаются и смотрят все дальше и дальше, и все ниже и
ниже, на золотистые, залитые солнцем равнины Юга, на бесконечные поля диких
злаков и на какие-то дальние, слабые, пурпурные пятна - стены и башни
Городов-под-Солнцем.
На пути вниз они идут быстрее, и едят меньше и пыль от их прохода
громадной тучей стоит позади.
Они приходят в Города - их всего девять, Терке-Катер самый большой -
занесенные песком, тихие, освещенные солнцем. Они вливаются внутрь через
ворота и двери, они заполняют улицы, зажигают фонари, они несут воду из
заполненных до краев колодцев, они швыряют свои постели в пустых комнатах,
перекрикиваются из окна в окно, и с крыши на крышу.
Жизнь в городах настолько отлична от жизни на хуторах, что дети
поначалу не могут в это поверить; они беспокоятся и сомневаются; они не
одобряют ее. Здесь так шумно, жалуются они. Так жарко. Здесь нигде нельзя
побыть одному, говорят они. И первыми ночами они плачут от тоски по старому
дому. Но потом дети отправляются в школу, как только организуются школы, и
там они встречают других детей своего возраста, и все они обеспокоены, все
сомневаются, все не одобряют, все работают, все нетерпеливы и все в диком
восторге. Еще дома все они научились читать, и писать, и немного