"Урсула Ле Гуин. Слово для леса и мипа - одно" - читать интересную книгу автора

дуб и береза, ива и остролист, ель и сосна, ольха, вяз, ясень в белых
цветках, все стены и крыши мира, обновленные и вовеки обновляющиеся. А
теперь прощай, мой бог и мой сын, и да не коснется тебя опасность. Иди.
Селвер шел, а мрак сгущался все плотнее, и даже его глаза, привыкшие
видеть ночью, уже не различали ничего, кроме сгустков и изломов черноты.
Начал сеяться дождь. Он отошел от Кадаста всего на несколько километров, а
надо либо зажечь факел, либо остановиться. Он решил остановиться и ощупью
нашел удобное место между корнями гигантского каштана. Он сел,
прислонившись к кряжистому стволу, который словно еще хранил частицу
солнечного тепла. Мелкие дождевые капли, невидимые в темноте, стучали по
листьям сверху, падали на его плечи, шею и голову, защищенные густым
шелковистым мехом, на землю, на папоротники и кусты вокруг, на все листья
в лесу и близко, и далеко. Селвер сидел так же неподвижно и тихо, как и
серая сова на суку над ним, но он не спал и широко открытыми глазами
вглядывался в шелестящий дождем мрак.


Глава 3


У капитана Раджа Любова болела голова. Боль возникала где-то в мышцах
правого плеча и нарастающей волной прокатывалась вверх, разрешаясь
громовым ударом над правым ухом. Центр речи расположен в коре левого
полушария головного мозга, подумал он, но сказать это вслух не смог бы. У
него не было сил ни говорить, ни читать, ни спать, ни думать. Кора - дыра.
Мигрень - шагрень, о-о-о! Да, конечно, его еще в университете лечили от
головных болей, и потом, когда он проходил в армии обязательный
профилактический психотерапевтический курс, но, улетая с Земли, он
захватил с собой несколько капсул эрготамина - на всякий случай. И уже
принял две, а также анальгетик "ангел-цветик", и транквилизатор, и
пищеварительную таблетку, чтобы нейтрализовать действие кофеина,
нейтрализующего действие эрготамина, однако сверло по-прежнему вгрызалось
в череп изнутри, над правым ухом, под буханье литавр. Ухо, муха, боль,
станиоль. Господи помилуй, пойди по мылу, Что делают атшияне, когда у них
мигрень? Да не может у них быть мигрени! Они бы еще за неделю сняли
напряжение, уйдя в сны. И ты попробуй, попробуй уйти в грезы. Начни, как
учил тебя Селвер. Хотя Селвер ничего не знал об электричестве и потому не
мог понять принципов энцефалографии, стоило ему услышать об альфа-волнах и
о том, когда они возникают, как он сразу сказал:
"Ну да - ты ведь об этом?" И на ленте, фиксировавшей то, что
происходило в этой крошечной голове, покрытой зеленым мхом, сразу появился
типичный альфа-график. И за полчаса он научил Любова, как включать и
отключать альфа-ритмы. В сущности, проще простого. Но не сейчас - сейчас
мир слишком давит на нас, о-о-о, над правым ухом бьет, и чутким слухом
слышу, как Колесница Времени летит вперед, потому что атшияне сожгли
позавчера Лагерь Смита и убили двести человек. Двести семь, если быть
точным. Всех до единого, кроме капитана. Неудивительно, что капсулы не
могут добраться до источника его головной боли - для этого нужно вернуться
на два дня назад, очутиться на острове в трехстах километрах отсюда. За
горами, за долами. Пепел, пепел, все рассыпалось пеплом. И в этом пепле -