"Урсула Ле Гуин. Ящерка (Земноморье)" - читать интересную книгу автора

- Иногда.
А в другой раз сказал:
- Мои слова - нич-што. Слушай листья.
Вот и все, что можно было назвать обучением. На прогулках Ириан
слушала листья, когда ветер ими шуршал или рвал кроны деревьев; Ириан
наблюдала, как тени играют в траве, и размышляла о том, как корни деревьев
уходят в Мрачные недра земли. Она была безгранично довольна. И все-таки
чувствовала, что ожидает чего-то. И когда она покидала гостеприимную Рощу
и видела над головой чистое ясное небо, молчаливое ожидание становилось
особенно сильным.
Однажды, когда они вдвоем долго бродили между деревьев - сумрачных
хвойных деревьев с неизвестным ей именем, что возносились в небо над ними
- Ириан услышала зов. То ли звук рога, то ли оклик, далеко, на самом
пределе слышимости. Она застыла на месте, прислушавшись к западному ветру.
Маг прошел дальше и обернулся только, когда осознал, что Ириан
остановилась.
- Я услышала... - начала Ириан и не смогла объяснить, что же именно.
Маг прислушался. В конце концов они продолжили путь сквозь тишину,
ставшую глубже от того далекого зова.
Без Мастера Образа Ириан в Рощу не заходила, и прошло много дней,
прежде чем он решился оставить ее там одну. Но одним жарким днем на
поляне, окруженной дубами, маг сказал:
- Подож-шди меня здесь, - и ушел, неслышно и быстро ступая по траве,
и почти мгновенно исчез в пестрых сумерках леса.
Ириан не испытывала никакого желания исследовать рощу самостоятельно.
Покой этого места призывал посидеть неподвижно, послушать и посмотреть. А
еще ей было известно хитросплетенье тропинок, а еще то, что Роща, как
говаривал маг, "внутри обширнее, чем снаруж-ши". Ириан устроилась в тени,
пронизанной солнечными лучами, и принялась наблюдать, как тень от листвы
ложится на землю. На Дубах было много желудей, и хотя Ириан не видела
здесь кабанов, она нашла их следы. Потом уловила запах лисицы. Мысли текли
легко и спокойно, как ветер, играющий светом и тенью.
Обычно ее голову заполняли только запахи и шорохи леса, для мыслей
там места не оставалось, но сегодня воспоминания осаждали ее. Она
вспомнила Слоника и подумала, что больше его не увидит, интересно, нашел
ли он лодку, чтобы добраться до Хавнора. Он сказал, что на Западный Окоем
не вернется: значит, направиться мог лишь в Великий порт, Королевский
город, а все, что влекло его на Путь, могло лечь на дно моря столь же
глубокого, как Солеа. Но сама Ириан вспоминала с любовью поля и дороги
Пути. Вспоминала Старый Ириа, родник средь болот у подножья холма, старый
дом на холме. Вспоминала, как зимними вечерами престарелая Беллис пела
баллады, в такт притоптывая башмаками. И как старик Лепус ходит по
винограднику с острым, как бритва ножом, и показывает, как по всем
правилам подрезать лозу, "вот так, чтобы в ней закипела жизнь". И как ее
Роза - ее Этаудис - шепчет заговоры над сломанной детской рукой, пытаясь
облегчить боль. Я была знакома с мудрыми людьми, вдруг подумала Ириан.
Отца вспоминать не хотелось, но движение листьев и тени заворожило ее. И
она увидала отца, вечно пьяного и ругающегося. Ощутила прикосновение его
трясущихся рук. Увидела, как он плачет, слабый, жалкий, и грусть родилась
и растаяла, как тает боль. Отец значил для Ириан еще меньше, чем мать,