"Урсула Ле Гуин. Sur (Краткий отчет об антакртической экспедиции "Ельчо" в 1909-1910 годах)" - читать интересную книгу автора

отломившихся от материкового ледника или прибрежных ледяных полей,
замороженных зимой и дрейфующих по весне к северу. Фортуна все еще
улыбалась нам: наш маленький пароход с неукрепленными стальными бортами,
неприспособленный для того, чтобы проламывать себе дорогу во льду, без
колебаний выбирал путь от одного водного просвета к другому, и уже через
три дня мы прошли зону пакового льда, где корабли, случается, неделями
воюют с льдинами и в конце концов поворачивают обратно. Теперь перед нами
раскинулось море Росса, а за ним, у самого горизонта угадывался далекий
блеск отраженной облаками белизны Великого ледового барьера [шельфовый
ледник Росса].
Войдя в море Росса чуть восточное 160-го градуса западной долготы, мы
приблизились к барьеру в том месте, где высадилась, обнаружив уступ в
огромной стене льда, экспедиция капитана Скотта, и выпустили наполненный
водородом шар для разведки и фотографирования. Высящаяся стена барьера с
острыми скалами и вытесанными водой нишами лазурного и лилового цветов -
все в точности соответствовало описаниям Скотта, но сама бухта сильно
изменилась: вместо узкой промоины появился довольно значительных размеров
залив, где, выбрасывая вверх фонтаны воды, резвились под ярким солнцем
ослепительной южной весны ужасающие и одновременно прекрасные косатки.
Очевидно, с тех пор как здесь в 1902 году побывала экспедиция
"Дискавери", ледяные массы по краям барьера (который почти целиком
покоится не на суше, а плавает на воде) обламывались огромными кусками.
Это ставило под сомнение наш план установить лагерь на самом шельфовом
леднике, и, обсуждая альтернативные варианты, мы до принятия
окончательного решения попросили капитана Пардо направить корабль на
запад, к острову Росса и заливу Мак-Мердо. Поскольку море было спокойно и
свободно ото льда, он с радостью согласился это сделать и, когда мы
увидели впереди по курсу дымок над горой Эребус, принял участие в нашем
праздновании, уничтожившем еще пол-ящика "Вдовы Клико".
"Ельчо" бросил якорь в бухте Прибытия, и мы с помощью шлюпок высадились
на берег. Не могу описать чувства, охватившие меня, когда я ступила на
землю, на ту землю, на холодные камни пустынного берега у подножия
длинного вулканического склона. Я испытала душевный подъем, нетерпение,
признательность, трепет и еще такое чувство, словно мне все здесь знакомо.
Словно я вернулась наконец домой. Восемь пингвинов Алели тут же вышли
поприветствовать нас удивленными криками, в которых мне слышались
заинтересованность и некоторая доля неодобрения: "Ну где же вы были?
Почему так долго? Хижина тут, рядом. Сюда, пожалуйста. Осторожней, здесь
камни". Без приглашения они последовали за нами на мыс Хижины к большому
деревянному строению, поставленному еще экспедицией капитана Скотта.
Выглядело оно точно так же, как на фотографиях и рисунках в его книге.
Однако местность вокруг напоминала отвратительное кладбище: повсюду
валялись шкуры и кости тюленей, кости пингвинов, мусор, и везде
хозяйничали крикливые суматошные поморники. Наш эскорт проследовал через
эту заброшенную бойню в молчании, и один пингвин подвел меня прямо к
двери, хотя войти внутрь отказался.
В хижине все выглядело гораздо пристойнее, но тоже безотрадно. В
отгороженной комнате лежали ящики с припасами. Я совсем по-другому
представляла себе хижину, когда читала, как в долгую полярную ночь
участники экспедиции "Дискавери" разыгрывали тут пьесы и устраивали