"Андрей Легостаев. Издателям и их сотрудникам, а так же всем заинтересованным лицам." - читать интересную книгу автора

агрессивное существо. Кстати, сама Голубева, как и следовало ожидать, люто
ненавидела своего благодетеля, отзываясь о нём самым неуважительным
образом.
Конечно, это крайний случай, но немалое количество дутых авторитетов
запущено в литературу талантливыми редакторами.
Особенно страшно, что графоман, в отличие от многих достойных
писателей, непременно обладает огромной пробивной силой и если талантливый
редактор сделает ему хоть одну приличную, не книгу даже, а просто вещичку,
графомана из литературы будет не изгнать.
Однажды на семинар Стругацкого явилась некая дама. Фамилию её я успел
позабыть, помню лишь, что звали её Ниной. Что понадобилось женщине Нине на
семинаре фантастов - неведомо, поскольку к фантастике она отношения не
имела, а сочиняла коротенькие сказки. Стругацкий прикрепил женщину Нину ко
мне. Почему-то Борис Натанович считал меня добрым человеком и назначал
опекуном всех самых бездарных сочинителей. Встречались, конечно, и толковые
авторы, но бездари все доставались мне. Женщина Нина восприняла назначение
серьёзно и принялась забрасывать меня рукописями. Сочинения эти оставляли
удручающее впечатление, Нина не просто не умела писать, она не владела
словом катастрофически, разве что Александр Тишинин (тоже мой подопечный)
мог поспорить с ней по части графомании. И в то же время среди сорока
сказок оказалась одна, написанная чистым языком, единственная сказка, не
имевшая надоедливой морали и не рассыпающаяся сюжетно на десяти строках.
Значит, может?
И я начал работать. Я сидел с этой дамой, разбирая её труды по
косточкам, показывал ляпы, благоглупости, штампы и красивости. Женщина Нина
перелопачивала тексты так, что иной раз от них попросту ничего не
оставалось, но то, что получалось взамен, было ещё хуже. В какой-то момент
я не выдержал и, выбрав сказку не столь безнадёжную как прочие, переписал
её своей рукой, слово за слово, объясняя, почему в каждом отдельном случае
было выбрано то или иное слово. Женщина Нина кивала, а потом унесла листок
с текстом в качестве образца. Не помог и образец, лучше писать Нина не
стала. По счастью, в скором времени Нина уехала из Ленинграда, и я вздохнул
свободно.
Однажды, на семинаре я поделился недоумением: как же так, одна сказка
замечательная, а прочие - сущее барахло. Услыхав мои сетования, Галина
Усова - переводчик, поэтесса и автор нескольких фантастических рассказов,
спросила:
- Эта сказка случайно не "Сад без земли"? Так я её Нине переписала от
слова до слова. Думала она хоть что-то поймёт...
- Значит, теперь у Нины две хорошо написанных сказки, - сказал я.
Примерно через год женщина Нина вновь появилась в городе и пришла ко
мне в гости. Делилась планами, рассказывала, что собирается вступать в Союз
писателей. У неё уже было семнадцать публикаций: в газетах, журналах,
альманахах и коллективных сборниках. "Сад без земли" был опубликован девять
раз и "Капелька" (та сказка, что переписал я) - восемь. Эту бы энергию, да
на мирные цели!
Вот я и думаю, а если бы женщине Нине попался кто-то уровня Маршака и
переписал бы он ей не сказочку на полторы странички, а целую повесть?
Виталий Иванович Бугров величайший подвижник российской фантастики
вместе с тем создал целый ряд авторов, которые нашу фантастику отнюдь не