"Андрей Легостаев. Наследник Алвисида или любовь опаснее меча" - читать интересную книгу автора

- Ты не задержишься, чтобы поглядеть на результаты своего колдовства?
- шах приподнял смоляную бровь и указал на три кресла у решетки. Перед
креслами стоял стол, заставленный фруктами, посреди возвышался хрустальный
графин с янтарным игристым вином.
Колдун кинул быстрый взгляд на дверь. Невозмутимые телохранители едва
заметно приподняли кончики клинков. Колдун поклонился и сказал с чуть
слышной хрипотцой:
- Я счастлив принять предложение высокомудрого шаха.
Нилпег отделился от двери и подошел к столику, сделав приглашающий
жест рукой. Пока колдун шел к креслу, не выпуская из рук свой отяжелевший
мешок, Нилпег налил ему в узкий серебряный кубок игристого вина. Колдун
сел в кресло, ожидая дальнейших действий шаха, ничего хорошего ему, по
всей видимости, не суливших. Чуть поклонившись чужестранцу с уверенной
неприятной улыбкой, Нилпег взял со стола красное яблоко и подкинул вверх.
Свистнул клинок в стремительном неуловимом движении и Нилпег протянул
гостю две аккуратные половинки сочного плода. Тот кивком поблагодарил.
Хамраю уже не было необходимости скрывать от колдуна своей магической
силы, но и выпячивать ее напоказ он не желал, не в его характере. Он
подошел к магическому столбу - его тайной гордости, изобретения, без
которого шах давным-давно бы погиб. Шах это хорошо знал, и хотя ему тоже
была тягостна предстоящая процедура, он понимал, что она неизбежна.
Шах снял перевязь с мечом, бережно передал одному из воинов, тоже
подошел к столбу и встал у стены, так что столб как раз оказался между ним
и распахнутой дверью в комнату обнаженной женщины. У выхода на лестницу
остался один воин, двое по знаку Хамрая подошли к дверям комнаты красавицы
и встали по обе стороны, отлично зная, что им надлежит делать.
Хамрай постарался избежать внешних эффектов, рассчитанных на публику,
стараясь подчеркнуть иноземцу всю пропасть между их методами и,
соответственно, достигаемыми результатами. Столб засветился на пределе
необходимого, невесомый, но густой розовый туман окутал фигуру шаха. Туман
все уплотнялся и стороннему наблюдателю показалось бы, что он впитывается
в столб. Через какое-то время из магического столба в противоположную
сторону начал сочиться такой же туман. Он перетекал в комнату, и сразу за
порогом стал клубиться в свете ламп, сгущаясь. Наконец Хамрай произнес
заклинание, туман полыхнул мириадами искр и исчез в мгновение ока. За
порогом стояла точная копия шаха, его абсолютный двойник. Двое воинов
мгновенно захлопнули прочную дверь и заперли на тяжелый засов. Настоящий
шах, шах-первый, тяжело вздохнул и направился к центральному креслу - он
мог теперь лишь смотреть, больше от него ничего не требовалось. Как и от
Хамрая, впрочем, тоже. Чернобородому же самозванцу из северных земель
оставалось только уповать на чудо - на то, что его колдовство все же
возымело желаемый итог.
Шах-второй бросился к несокрушимой двери, стукнул в бессильной ярости
кулаками в равнодушное кованое железо, контрастирующее с изысканным
убранством комнаты. Двойник ничем не отличался от оригинала - ни
внешностью, ни мыслями. За исключением того, что шах-первый будет и дальше
править страной, наслаждаясь жизнью, а двойнику придется погибнуть во
благо первого. Погибнуть в любом случае, ибо даже если испытание пройдет
успешно и заклятие Алвисида окажется снято, то многомудрый повелитель не
допустит существования ничем не отличающегося от него человека. И двойник