"Валентин Леженда. Разборки олимпийского уровня " - читать интересную книгу автора

этой женщине. Парис смотрел на нее и все никак не мог понять, чем же его
привлекает эта уже довольно немолодая богиня.
"Наверное, тем, - шепнул внутренний голос, - что она спит с самим
Зевсом".
- Э... - неуверенно произнес юноша, не зная, кого выбрать.
- Давай быстрее, дефективный, - пригрозила Парису Гера. - Ты отнимаешь
у нас драгоценное время.
- Держи! - крикнул Гермес, кидая юноше золотое яблоко.
Парис ловко поймал золотой плод и, прочитав на нем надпись, серьезно
задумался.
"За" и "против" было много.
Слишком много.
Они идеально уравновешивали друг друга.
Что ж, начнем с Афродиты. Если Парис выберет ее, то непременно
навлечет на себя гнев двух других богинь и, если его тут же не прикончит
Афина, то Гера уж точно его достанет если не сама, так с помощью мужа.
М-да, проблемка.
А что, если Парис выберет Афину?
Что в лоб, что по лбу, с одной лишь разницей: богиня Афродита сделает
так, что девушки любить Париса никогда не будут. Да и сам он наверняка
лишится возможности сладостно пострадать от чьих-нибудь любовных чар. Сам
не полюбит, и его никто любить не захочет.
Плохо.
Не годится.
Ну а если выбрать Геру?
Заманчиво, конечно, ведь она жена самого Громовержца, но вряд ли Гера
сможет уберечь Париса от гнева двух других обиженных богинь.
Вот и все.
Получается замкнутый круг. Змея проглатывает свой хвост.
- Ну, мы ждем! - раздраженно напомнила Гера. "Эх, была не была", -
подумал юноша и так ответил богиням:
- О прекраснейшие из бессмертных женщин, ослеплен я вашей тройной
красотой и не в силах сейчас ответить, кто из вас прекрасней. Приходите
завтра утром, за ночь я решу, кому из вас отдать золотое яблоко.
Поняв тонкий намек юноши, богини дружно ухмыльнулись.
Особенно хитрая ухмылка была на лице Афродиты.
- Хорошо, - кивнула Гера. - Так и поступим. И они исчезли.
- Давай руку. - Гермес помог Парису выбраться из канавы.
Юноша, ломая папоротники и слегка прихрамывая, осторожно вылез на
ровное место.
- Да, парень, - покачал головой вестник богов, - вижу, ты крупно
попал. Не хотел бы я оказаться на твоем месте. Впрочем, кто знает?
Сказав это, Гермес перекинул через плечо тяжелые сандалии и,
беззаботно посвистывая, направился в глубь леса.
И вот решающая ночь настала.
Судьба всей Греции была сейчас в руках юного Париса, но мало кто об
этом знал (имеются в виду смертные).
Первой дремавшего у костра на лугу Париса посетила Афина.
Чувствительно ткнув тупым концом копья юношу в бок, она разбудила его
и сразу перешла к делу.