"Рафаэль Лефорт. Учителя Гурджиева." - читать интересную книгу автора

Глава 1

ХАКИМ АБДУЛ КАДИР

Адана в Юго-Восточной Турции была и все ееще является важным торговым центром
для товаров из Сирии, Ливии, Ирака и Персии. Я попал туда из Кении, центра
дервишей Мехлави, покровитель которых Джалалуддин Руми здесь похоронен. Связь
между Гурджиевым и дервишами ясно видна во всех его произведениях. Некоторые
движения в его танцах представляют собой дервишские ритуальные движения, а
другие движения взяты из мусульманской молитвы. Я обнаружил, что Кения --
прекрасный город, но между ею и ее населением -- настоящая преграда. Хотя
монашеские ордена были запрещены в двадцатых годах, там существует сильная
"подпольная" суфийская деятельность. Иностранец не может туда проникнуть.

Я искал повсюду до тех пор, пока один торговец коврами вблизи гробницы Руми не
посоветовал мне отправиться в Алану. Он не указал там ни одного лица или адреса,
может быть, желая только отделаться от меня, но я все равно отправился.

Несколько дней я осматривал Адану. В конце концов я попытал счастья у одного
ткача в ковровом караван-сарае и спросил его, нельзя ли мне посидеть и
понаблюдать за ним, чтобы научиться основам его искусства. Он заколебался:
мастер не он, а Хаджи Абдул Кадар. Хотя Хаджи отошел от дел, он иногда брал
учеников.

Я разыскал Хаджи и среди многочисленных чашей кофе стал подводить разговор к
моей теме. Я добавил, что ищу следы тех людей, которые обучали Гурджиева. Не
знал ли он кого-нибудь?

Он ответил, что знал. Сердце мое забилось. Я поспешно объяснил причину своих
поисков.

-- Друг мой, -- ответил он, -- Я не суфий в том смысле, в каком вы на западе
понимаете этот термин. Я -- то, что вы могли бы назвать Мирским Братом. Время от
времени ко мне посылают людей учиться ткачеству. Их посылает глава Ордена, чтобы
дать им определенное знание и технику, которые, кажется, не имеют прямого
отношения к эзотерическому учению. Не мое дело выяснять, кем являются мои
ученики и на какой они ступени просветления. Я учу их ткать ковры, и они
продолжают свой путь. Гурджиев был одним из таких. Он оставался у меня один год
и один день, и, хотя не овладел полностью этим искусством, был куда-то послан.
Он был внимательным учеником. И хотя он больше обращал внимание на цвет и
рисунок ковров, чем на само ткачество, тем не менее он был хорошим учеником.

-- Чему еще, кроме ткачества, его учили? -- настаивал я.

Хаджи развел руками: "Больше ничему. Я не могу учить тому, чего я не знаю. Он
научился у меня технике ткачества ковров и их продаже. Его внутренняя жизнь была
не моей заботой, но заботой других. Они сказали: "Научи Джурджизада", и я делал
это".

-- Кто это "они", которые послали его? -- допытывался я.