"Гертруд фон Лефорт. Венок ангелов ("Плат Святой Вероники" #2) " - читать интересную книгу автора

и, в чем я почти не сомневалась, заберет его у кого бы то ни было, если
сочтет это полезным для него. По какой-то непонятной для меня причине я
почувствовала солидарность с военными врачами и председателями медицинских
комиссий, лишенными прав на Энцио.
Она между тем продолжала свой рассказ о тяжелом ранении Энцио. Я
узнала, что несколько блуждающих осколков снаряда, которые он до сих пор
носит в теле, скорее всего, до конца жизни не дадут ему покоя, и это глубоко
поразило меня, ибо мысль о том, что Энцио мог получить на войне неисправимое
увечье, ни разу не приходила мне в голову; сам же он вел себя так, как будто
непременно хотел сохранить эти осколки как напоминание о том, что война, по
сути, еще не закончена.
- Она бродит во мне, - говорил он, когда его рука при определенных
движениях болезненно вздрагивала.
К тем серьезным изменениям, которые я в нем обнаружила, относилась и
его необыкновенная суровость по отношению к себе самому. Кстати, Зайдэ, как
ни любила она поговорить со мной об Энцио, ни словом не упомянула о его
ранении - мне вдруг пришла в голову неприятная мысль: должно быть, она
опасается, как бы меня не отвратило от него то, что он почти инвалид. Его
мать только что произнесла это ужасное слово и принялась сетовать на свой
преклонный возраст, сокрушаясь, что именно теперь, когда Энцио нуждается в
ней, как никогда, с ней в любую минуту может случиться то же, что случилось
с моей бабушкой. Поэтому ей хотелось бы, чтобы он как можно скорее женился,
лучше всего на какой-нибудь богатой девушке, которая оградила бы его от
материальных забот, как это пока что делает она; сам он ни в коем случае не
должен обременять себя борьбой за существование ("Вы, конечно, меня
понимаете!"). И нам с ней нужно заключить союз во имя его блага - это
звучало так, как будто я вместе с ней должна была заняться поисками богатой
невесты для Энцио! Тут я просто не смогла сдержать смеха, поскольку мне
трудно было представить себе, что Энцио позволил бы женить себя вопреки его
желанию. И вообще, Энцио и женитьба - эти две вещи казались мне настолько
несовместимыми, что мысль об этом мне еще ни разу не приходила в голову! Но
времени на осмысление такой перспективы у меня не было, так как у Госпожи
Облако, по-видимому, вдруг родилось какое-то подозрение. Она прервала
разговор об Энцио и совершенно неожиданно спросила, правда ли то, что
тетушка Эдель в конце жизни все же осуществила свой давнишний план и стала
католичкой, а заодно побудила сделать это и меня. Говорили, будто я даже
собиралась уйти в монастырь. Я ответила утвердительно, но в ту же минуту
встала, чтобы проститься с Госпожой Облако, потому что слова "католичка" и
"монастырь" звучали в ее устах настолько непривычно, словно она пробовала
произносить слова совершенно незнакомого ей языка. Однако она, по всей
видимости, осталась довольна моим кратким ответом; мне даже показалось, что
она освободилась от какого-то подозрения и испытала некоторое облегчение.
Она сказала, что рада за меня, рада, что я, лишившись своего состояния, все
же буду жить в достатке, - тут она поправилась и прибавила "в безопасности".
Монастыри, продолжала она, так богаты, к тому же они, как и замки,
расположены в очень живописных местах. Должно быть, это просто великолепно,
а главное, романтично - жить в монастыре! Романтика ей, похоже, казалась
очень важной для меня вещью.
Провожая меня до двери, она еще раз повторила приглашение завтракать у
нее, в ответ я обещала позаботиться о том, чтобы Энцио регулярно получал