"Гертруд фон Лефорт. Венок ангелов ("Плат Святой Вероники" #2) " - читать интересную книгу автора

- Но ведь я же обещала вам следовать вашим распоряжениям, - сказала я.
Он с улыбкой ответил, что его распоряжения вследствие произошедших
перемен уже утратили свою актуальность. В сущности, ни о каких распоряжениях
теперь не может быть и речи: я уже достигла совершеннолетия и стала сама
себе хозяйка. Эти слова немного огорчили меня, ведь наши отношения
основывались вовсе не на облеченном в законную форму опекунстве, которое
прекращалось по достижении мною соответствующего возраста, - нас связывало
завещание моего отца. Поэтому я сказала, что мое совершеннолетие не может
ничего изменить и что мое обещание остается в силе. И что для меня он всегда
будет полномочным представителем моего покойного отца. Лицо его приняло
теплое, очень доброе выражение. Он ответил, что это какой-то уж очень
несовременный подход к делу и что на такое доверие он, собственно говоря, не
вправе был рассчитывать: для сегодняшней молодежи отцовский авторитет - это
уже пережиток прошлого. Во всяком случае, он рад этому доверию, и пусть
между нами все остается как было. Кстати, знаю ли я, спросил он затем, что
здесь живы воспоминания не только о романтиках, что и мои родители были в
этом доме частыми гостями? Более того, - что они даже жили здесь некоторое
время? Его родители сдавали тогда моим родителям часть этого огромного дома.
Это было... Он принялся высчитывать точную дату.
- Но ведь это означает, что я родилась в вашем доме?.. - удивленно
воскликнула я. Об этом он, по-видимому, никогда не думал. - Это означает,
что я сейчас нахожусь в доме, который когда-то был жилищем моих родителей! -
продолжала я восторженно. - Значит, я когда-то играла в этих больших
пустынных комнатах - там внизу, где так чудесно прятаться!..
Он тем временем снял очки. Без них его глаза как бы утратили блеск и
отвагу и выглядели, как выглядят без очков близорукие глаза - натруженными и
усталыми. Он быстро взглянул на меня из-под полуопущенных век. В его глазах,
несмотря на эту полуоткрытость, была какая-то необыкновенная искренность,
какая-то необыкновенная человечность и беззащитность.
- Да, выходит, вы ребенком играли в этих комнатах, - произнес он
задумчиво. - Однако я очень рад, - прибавил он торопливо и очень тепло, - я
действительно очень рад, потому что в таком случае у вас есть лишний повод
чувствовать себя здесь как дома.
В это время в одной из комнат анфилады послышался голос Зайдэ. Мы
вместе с опекуном отправились к ней. Она и в самом деле успела еще раз
переодеться, хотя и до того была очень нарядной, и теперь предстала перед
нами в голубовато-сером, чуть поблескивающем платье, которое почти в
точности повторяло цвет ее глаз. В сущности, оно было, пожалуй, чересчур
роскошным для такого повода, но выглядела она в нем восхитительно - с тех
пор как умерла моя незабвенная бабушка, я, кажется, не видела ни одной
женщины, которая производила бы такое впечатление. При этом в ней не было
совершенно ничего общего с бабушкой, хотя она тоже была настоящей
гранд-дамой или чем-то вроде того, - я невольно вспомнила свое первое
неопределенное впечатление от ее молодости и красоты.
Мой опекун спросил жену, почему его не позвали, когда я приехала, он и
не подозревал о моем прибытии, ведь я, насколько он понял, должна была
приехать ночным поездом. Она ответила, что это, должно быть, недоразумение,
которое легко объяснить, поскольку он ведь всегда слушает вполуха, если речь
идет не о его науке, а о житейских делах. Впрочем, это прозвучало вовсе не
как упрек, а, наоборот, было сказано с сочувственным пониманием, и смотрела