"Танит Ли. Владычица Безумия ("Сага о Плоской Земле" #4)" - читать интересную книгу автора

Когда-то имя этого юного охотника было Олору. Но он лишился своего
имени. Иное имя выместило его. Иное имя проросло сквозь старое, детское, как
вылезает змея из старой шкуры.
А произошло это вот как.
Он никогда не был жесток, тот старый Олору, со зверьем и любой живой
тварью в черном лесу. Он охотился только ради еды, потому что шестой за их
столом всегда восседала незваная гостья, госпожа Голод, и если Олору не
приносил что-нибудь из леса, тарелки его домашних часто оставались пусты.
Так или иначе, но Олору забивал молодых и глупых оленей, ставил силки
на неосторожных кроликов, стрелял на озерах диких уток.
А лес наблюдал за этим с неизменной настороженностью. Это был
колдовской лес. Всяк в округе знал это. Один только Олору не обращал
внимания на россказни кумушек. Он так часто бывал в самом сердце этого леса,
к тому же его дом стоял чуть ли не опушке. Как мог он предположить, что лес
захочет украсть у него имя, а заодно и душу?
Итак, одним прекрасным утром старый Олору поднялся вместе с птицами,
разбудил слугу и отправился в лес. Он шел, негромко напевая, пребывая в
наилучшем расположении духа, поскольку не видел ничего дурного в том, что
делал, и никак не думал, что это может показаться дурным кому-то еще. Нырнув
под темный зеленый полог, Олору почувствовал неожиданный холод, словно вся
лесная роса внезапно превратилась в снег. Оглянувшись, чтобы спросить у
слуги, почувствовал ли он то же самое, Олору обнаружил, что остался один. За
его спиной, там, где только что была тропа, сплошной стеной стояли деревья.
Казалось, весь лес превратился в одну гигантскую стену. Олору оказался
заперт в огромной высокой башне из тесно сомкнутых стволов - или чего-то еще
более древнего, спавшего до поры до времени, пока чьи-нибудь чары не вызовут
его из самых черных глубин леса.
Олору, конечно же, сильно испугался. Но старого Олору никто не мог бы
назвать трусом. Уперев руки в бока, он поинтересовался, известно ли лесу
чувство справедливости. И тотчас получил ответ: да, известно.
Откуда-то извне поднялся рокот, и в башню хлынула вода. Олору никогда
не пил из источников и озер леса, просто не имел в том нужды. Но сейчас ему
подумалось, что, видимо, следует испить от того ключа, что забил внезапно у
него под ногами. Повинуясь скорее звериному инстинкту, чем голосу разума,
Олору нагнулся над водой и зачерпнул ладонью. Вода оказалась холодной и
сладкой на вкус. Но если над ручьем нагибался человек, то от ручья поднял
голову рыжий лис. Крутя хвостом, он принялся танцевать со своей тенью,
подтявкивать и подвывать от избытка жизненных сил. Лес расступился, и зверь
прыгнул в чащу. Все человеческие качества оставили его, он и не помнил, что
когда-то был человеком. От одного глотка воды до другого им обоим суждено
было пребывать в неведеньи относительно друг друга. Так что для Олору это
никак не могло считаться наказанием. Вернее, старый Олору, вероятно, был бы
в отчаянье, но новый Олору вовсе не считал такие вещи поводом для печали.
Славный рыжий лис больше никогда не вышел из темной чащи, прожил жизнь,
достойную лучшего из лисов и в положенный день мирно скончался, оплакиваемый
своей подругой, самой красивой лисицей во всем лесу.
Итак, Олору не был наказан. Наказана была его оболочка, лишенная души.
Она осталась подле ручья, невидимая глазу простого смертного, но явная для
любого, кто кое-что смыслит в подобных вещах. В лес вошел юный охотник, лес
обернул его рыжим лисом. Но запах, память, некое астральное тело - или, быть