"Танит Ли. Белая змея ("Войны Вис" #3)" - читать интересную книгу автора

Приносящие удачу знамена с изображением бога Дайгота, покровителя
бойцов, акробатов и колесничих, украшали фонарные столбы или протянулись
через улицу от здания к зданию. Ближе к берегу и вдоль всей портовой стены,
до Высоких Божественных врат и Прибрежной дороги, изображения Дайгота
уступали место флагам морского бога Рорна.
Зрители начали собираться еще с полудня. По мере того, как закат из
меда делался кровью, они сбивались в толпы, забивая лестничные пролеты
принесенными скамейками, взбирались на крыши, балконы и все возвышенные
поверхности на протяжении пятнадцати миль.
В начале Пятимильной улицы располагался огромный стадион Саардсинмеи,
всегда переполненный. Люди, желающие видеть все своими глазами и судить обо
всем в числе первых - а может быть, просто поволноваться и покричать, -
занимали места вдоль трассы. Но те, кто имел возможность заплатить цену,
высокую, как никогда в году, предпочитали узреть рождение славы и ее смерть
на финише гонок - на стадионе. Даже невзирая на долгое ожидание, когда можно
судить о происходящем лишь по мельканию отдаленных огней в лабиринтах
города, доносящимся крикам и рассказам специально посланных гонцов, чьи
сведения не слишком-то достоверны.
Когда первые звезды в догорающем чистом небе протянули серебряные лучи
к Новому Элисаару, Саардсинмея замерла, и слышно было лишь тихое биение
общего пульса.

Когда-то огромное стеклянное зеркало в когтистой раме из черного
дерева, покрытого золотом, находилось во дворце Саардоса, прежней столицы,
теперь же покоилось в зале под стадионом Саардсинмеи. Мужчины, понемногу
стирающие позолоту своими прикосновениями, порой покрытые шрамами не меньше,
чем туманная поверхность, облаченные в великолепие убийства и смерти,
застывали здесь на миг и пристально вглядывались в глубину. Этот взгляд мог
стать последним - в глазах отражения видели всю полноту, всю свою жизнь.
Великой удачей считалось дотронуться до зеркала в тот миг, когда оно
удерживает тебя, и приказать отражению: "Оставайся, пока я не вернусь".
Обычно зеркало возвышалось над теми, кто заглядывал в него. Лишь один
человек точно подходил ему по размеру - Лидиец.
На нем была короткая открытая туника колесничего из искусно выделанного
льна, рубиново-красного цвета Элисаара. Тунику прикрывал кожаный доспех,
выкрашенный в алый цвет и перехваченный золотым чешуйчатым поясом. Его
предплечья и икры также облегала кожа, стянутая золотом, а черные волосы
были убраны назад и схвачены широким золотым кольцом. Стоя перед зеркалом,
Лидиец казался сотворенным целиком из золота, из золота и крови.
Безупречными пропорциями тела он был обязан упражнениям на стадионе,
начавшимся с раннего детства - они формировали его, возводили, как
гениальный мастер возводит дворец. Он сам стал собственным ваятелем. Но его
голова и черты лица были столь же совершенны. В них отражалась не только
сила, но ум и дух. Большие ясные черные глаза, глаза мечтателя, вводили
противника в заблуждение, пока гордые очертания губ и подбородка или
попросту смертельный удар меча не приводили его к верным выводам. Уже пять
или шесть лет в Саардсинмее говорили: "Яркий, как солнце, и прекрасный, как
Лидиец".
Саардсинские профессиональные бойцы приходили в эти залы детьми и, вне
зависимости от расы и заслуг, даже став богатыми и уважаемыми, даже выиграв