"Танит Ли. Героиня мира" - читать интересную книгу автора

меня в распутстве, он бы меня бросил, чтобы я получила по заслугам.
Узнав из солдатской карты о местоположении дома с фермой, Мельм
направился к нему и на подходе заслышал шум несущихся в атаку чавро. Он
осторожно подошел поближе и увидел, что враги уже поскакали прочь, а убитые
кронианцы лежат на снегу. Два чаврийца остались, чтобы осмотреть дом, из
которого доносились женские крики, - так они сказали, а Мельм понял,
поскольку немного знал их язык.
Он отправился следом и в кухне убил обоих - каждому достался удар
кинжалом в спину - а потом поднялся по лестнице. Из-за двери он услышал мои
сдавленные крики, это запоздалое слово "нет". Он открыл дверь - незапертую,
еще одна галлюцинация, обман - и тут увидел, как я перерезала Драхрису
горло.
Мой внешний вид, царапины на щеках, кровь и слезы послужили еще одним
доказательством. (Неужели никто не рассказывал ему о сладострастных методах
тритарка?)
Мельм понял, что несправедливо обошелся со мной Он не поверил в
подлинность благоговения и уважения, которые я испытываю перед его
господином, полковником. Однако теперь он убедился в том, что я полна
целомудрия и достоинства. Что касается убийства Драхриса, Мельм подчеркнул:
я просто прикончила злобную собаку. Не надо ничего бояться. Мельм надежно
сохранит мою тайну. "Положись на меня", - умолял он. С этого дня (с этих
темнеющих сумерек) я могу доверить ему даже свою жизнь.


6


Убийца. Ее образ всплыл из воспоминаний о прочитанной когда-то книге.
Женщина в темном платье, длинные белые кисти рук, которыми она подсыпала яд,
это правда. Раньше она являлась мне в страшных снах как прообраз убийцы.
Теперь она стала мною.
В ту ночь в придорожной лачуге, послужившей нам местом для ночлега,
Гурц заговорил о своем раскаянии. Он грубо разговаривал со мной, сердился,
смогу ли я простить его?
Он заметил, что Мельм стал ласковее обращаться со мной. Мельм -
средоточие всяческих достоинств, Гурц всю жизнь провел бок о бок с ним, с
детских лет, прожитых в поместье. Он знает, что я ехала в походной кухне
вместе с Мельмом. Но это неподходящее для меня место, несмотря на все
усердие Мельма, да и повозка не может служить достаточной защитой от холода.
К завтрашнему дню мне следует превозмочь свои детские антипатии и
воспользоваться экипажем принцессы.
Он не сказал, что до Золи остался день пути, хотя все офицеры в лагере
говорили об этом.
Мельм выполнял свои обязанности с привычной тщательностью, только
теперь он при этом видел меня. В сумерках, перед тем, как мы остановились на
привал, он еще раз шепнул, что мне нужно просто положиться на него.
(Оставшуюся часть пути через лес мы проделали в чуть ли не благоговейном
молчании, словно в знак почтения перед богом этих мест.) Он быстренько
расспросил меня и на основе моих меланхолических ответов сочинил нам
легенду. Если гревшиеся у костра люди из фургонов вспомнят, как меня увез